Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
Ропот, вновь поползший было по залу, снова затих.
– Они запутавшиеся в себе девочки, - продолжил я, - а не опытные злодеи-рецидивисты. Они оступились, да, но не заслужили скотского обращения. Я не прошу их помиловать, просто проявите снисхождение и объявите мораторий. Хотя бы на какое-то время.
– Какое время?
– усмехнулась сеньора Сервантес. Грустно так усмехнулась.
– За которое, возможно, что-то изменится, - не нашелся я с ответом и сказал первое, что пришло в голову.
– Страсти улягутся, а нервы успокоятся. Я не знаю, сеньора, но так нужно поступить. Просто потому, что иначе нельзя.
Она тяжело вздохнула и опустила голову. Затем подняла глаза и выдавила:
– Хорошо, Хуан. В случае признания вины и вынесения обвинительного приговора мы рассмотрим вопрос о введении моратория на его исполнение. Просто потму, что они - свои. Думаю, все согласны с таким решением?
Она вновь обернулась к членам Совета. Несогласных не было.
– В таком случае, ты свободен.
Я выждал, пока девочка-технарь снимет с меня отключенные (когда успели?) датчики, вздохнул, нехотя развернулся и все ускоряя и ускоряя шаг, помчался по залу наверх, к выходу, под гробовое молчание сидящих вокруг девчонок.
Это было не поражение, разгром. Мое шоу не шло ни в какое сравнение с их. Более того, оно было частью их шоу, эдакое представление в представлении. Мораторий? Хороший выход. Был бы, не будь у сеньоры Сервантес такого грустного взгляда, когда она мне отвечала. Для полноты устрашения личного состава осталось совсем немного - расстрелять виновных, вряд ли они примут мораторий. Девчонок может спасти лишь личное вмешательство королевы, которая... Посоветовала Пауле не лезть в дело не своего ума. М-да!
В этот момент, несмотря на тренировочный режим, дико захотелось закурить. Но люди, которые могли снабдить меня сигаретами, находились на заседании, и ноги понесли меня куда-то, все равно куда. "Я проиграл" - эта была единственная мысль, отдававшаяся в голове набатом.
Глава 4. Предложение от которого сложно отказаться
– Сидишь?
Я кивнул и подобрался, указывая на место напротив.
– Входи.
Она была не одна. Их оказалось много, около двадцати человек. Вся бригада Белоснежки в полном составе и несколько сочувствующих из других подразделений, включая трех человек из диаспоры. С виноватым видом все расселись вокруг моего стола, за несколькими соседними, а так же по диванчикам и креслам вдоль стен.
– Мы отчего-то не сомневались, что найдем тебя в библиотеке, - усмехнулась мулатка. Я пожал плечами - мест, где мне хотелось бы быть, осталось не так много.
– Новости есть?
Кивок.
– Все четверо признаны виновными, единогласно. Мораторий не приняли, шестью голосами против пяти.
Отчего она меня не удивила?
– Хуан, шестью против пяти!
– воскликнула мулатка, обращая на эту цифру особое внимание.
– Это же победа!
– Разве?
– Из моей груди вырвалась горькая усмешка.
– Не думаю, что "сорок четвертые" с тобой согласятся.
– Но если бы не твое эмоциональное выступление, этих пяти голосов не было бы вообще!
– не сдавалась она.
– Как и голосования по поводу моратория, - ядовито заметил я.
– Хуан, ты понимаешь, о чем я, - она недовольно фыркнула.
– Ты навязал позицию, которая считалась неприемлемой пяти членам Совета, сукам из сук. Корпус никогда не щадил неудачников, а тут почти половина из них поддержала мораторий. Это победа, поверь!
– Кто именно голосовал, вам известно?
– не стал спорить я. Она кивнула в ответ и начала перечислять, хотя теоретически это была информация не для общего пользования. Интересно, "телеграф" появился одновременно с корпусом, как одна из естественных и неотделимых функций, или раньше? Ну явно не позже!
С первой названной сеньорой я не был знаком, однако остальные имена мне сказали о многом.
– Бестия. Норма. Марселла. И... Капитошка, - закончила она.
– Капитошка?
– Кажется, челюсть моя отвисла.
– А что тут такого?
– округлила глаза собеседница.
– У нее что, не может быть своего мнения? Меня больше удивляет сеньора министр. Она, член команды королевы, и "за"?..
Да, меня это тоже удивило. Но не настолько, чтобы раструсить навалившуюся меланхолию. Покачав головой, я задумался и ушел в себя, намекая девочкам, что хорошо, все понял, спасибо за поддержку, они свободны. Но они сделали вид, будто не поняли.
– Хуан, дальше что?
– не выдержала мулатка спустя несколько долгих минут, и фоновый гул разговоров за ее спиной мгновенно стих.
– Что, "дальше что"?
– Что будет дальше?
– повторилась она.
– Что собираешься делать?
– Делать?
– Я усмехнулся.
– Хороший вопрос. Не знаю. Могу только предположить, что будет в принципе. А будет одно из двух: либо их завтра расстреляют, либо не расстреляют.
И глядя на недоуменные мордашки, продолжил:
– Я тут помозговал, пока сидел, и пришел к выводу, что у них вышла неплохая постановка. И логичным ее завершением была бы амнистия. Личная королевская. Перед самым-самым расстрелом, когда наказующие поднимут винтовки. Если эта афера закончится без крови, это будет красивое решение, а они любят красивые решения.
– Значит, думаешь, все закончится благополучно?
– У Марты-Белоснежки радостно заблестели глаза. И, кажется, не только у нее, но я тут же постарался развеять феерическое настроение.