Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
Сеньорины повесили на лица улыбки разной степени ироничности. К горлу подступил ком.
– Хуан, - вздохнув, начала увещевать Сирена, - ты не прав. Мы использовали лишь их слабости, недостатки. Которые при работе и статусе хранителя недопустимы. Понимаешь?
– Я отрицательно покачал головой.
– Не важно, кто они, не важно, что сделали мы, важно, как они в итоге себя повели. А повели недопустимым образом. И ты здесь совершенно ни при чем.
– С ними можно было работать, - продолжил гнуть я свою линию.
– Изначально, подтягивая к вашим требованиям, а не толкая к проступку. Здесь же столько психологов!..
– А зачем?
– вновь улыбнулась сеньора Гарсия.
– Смысл? А как же естественный отбор? Как же показательные выступления для остальных? Где тогда возьмем наглядный пример для молодежи?
Mierda! Нашел с кем о гуманизме говорить! Я уткнулся в столешницу.
– Ты наливай, наливай себе!
– кивнула Мишель.
– Не стесняйся. Конфеты бери, варение... А может, чего покрепче, пару капель? Пока инструкторы не видят?
– И лукаво подмигнула.
Не будь ситуация так раскалена, я бы рассмеялся, честное слово!
Поднял глаза, вновь окинул присутствующих цепким взглядом. Кажется, не так я и не угадал с тактикой - они действительно были свои, просто пока я не дорос до их круга. Сеньоры смотрели на меня без злобы, с интересом, и было видно, с удовольствием посидели бы и потрепались "за жизнь", как взрослые мудрые тетушки с неразумным племянником. В том числе и с "парой капель". Возможно, в будущем нам придется тесно работать с каждой из них, с каждой мы будем на "ты" и почти с каждой со временем примем эти пресловутые "пару капель". Но не сейчас. Сейчас даже чай не полезет в горло.
– Спасибо, не голоден, - покачал я головой.
– А меня теперь куда? После их казни? Во флотское училище?
Они вопросительно переглянулись.
– Пока это не решенный вопрос, - вздохнула Сирена.
– Будет видно. Но на завтрашнем мероприятии тебе присутствовать не рекомендуется - не обостряй. И так все на взводе. Тебе передали пропуск?
Я достал из внутреннего кармана конверт и положил перед собой на стол.
– Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнула она.
– Прямо к шести подходи к шлюзу, тебя будут ждать.
– А как же мои здесь успехи?
– горько усмехнулся я.
– Я ведь многого достиг! Бросить все это?
– Хуан, ты большой мальчик, - мило улыбнулась сеньора Гарсия, - и все понимаешь. Тебе не надо было мешать своим девочкам выполнить свою работу. За этот глупый порыв тебе теперь придется расплачиваться. И как это исправить мы думали, не знаем.
"Своим девочкам свою работу". Кулаки мои непроизвольно сжались. Самое прискорбное, сеньоры были искренни, и честно не понимали моего поведения. Для них уничтожение проблемных "сотрудников" дело обыденное, и такое желание вытащить из петли тех, кто пытался убить и меня, и близкого мне человека, вещь мягко говоря не укладывающаяся в их норму. Как и попытка не дать собственному взводу решить проблему.
– Неужели вы не понимаете, что так нельзя?
– начал я старую песню, ни на что в общем, не надеясь. И закономерно был перебит:
– Это называется юношеский максимализм, - покровительственно улыбнулась Сирена.
– Ты подрастешь и все поймешь. А пока положись на старших - поверь, так будет лучше.
Действительно, она права. Действительно, максимализм и так будет лучше. В ее системе координат. Но я не в ее системе, и от этого все проблемы.
– Мне нужна связь с королевой, - выдавил я, чувствуя, как захлестывает волна протеста против чуждых мне ценностей. Пока еще чуждых.
– Я понимаю, что не принял присягу, но ввиду серьезности ситуации прошу сделать исключение.
Разговор с королевой - это самое мудрое, что я придумал, сидя в библиотеке, пока заседание трибунала шло к концу. Надежда оставалась только на то, что она не такая, что ее удастся переубедить. Все-таки не стоит недооценивать влияние сеньора. Однако, надежда эта была сродни соломинке, за которую хватается утопающий.
Сеньоры вновь переглянулись, сказав друг другу что-то одними глазами, после чего Мишель вздохнула, и, активировав перед лицом вихрь, выбрала один из пунктов меню. Стена сбоку от меня подернулась рябью, но изображение пока не появилось.
– Ты еще у себя?
– обратилась она к неведомому мне собеседнику. Ответ шел ей непосредственно в уши.
– Нет, все хорошо. Тут с тобой хочет поговорить один наш общий знакомый... И мы думаем, разговор пойдет ему на пользу. А кто ж еще! Да, соединяю.
Через секунду передо мной во всю стену предстало изображение ее величества, сидящей за своим рабочим столом в строгом деловом костюме. Вид у нее был усталый, замученный, лоб пересекла морщинка, а под глазами прописались круги - к разговорам с посторонними она явно не готовилась. Обратная связь включилась одновременно, потому, что увидев меня, ее величество расплылась в улыбке.
– Здравствуй, здравствуй, Хуан! Чем-то могу помочь?
– Да, ваше величество.
– Я кивнул.
– Вы знаете, сегодня был...
– Трибунал?
– Она хмыкнула, откинулась на спинку кресла, готовясь внимательно слушать.
– Да, я следила за его ходом. И внимательно выслушала твое выступление. Браво, очень эмоционально. Меня тронуло.
Сказано было без тени ехидства, просто как констатация.
– Тогда вы все знаете и должны меня понять, - чуть подался вперед я.
– Ваше величество, введите, пожалуйста, мораторий на их казнь. Хотя бы на время.
– А что изменится после этого времени?
– она тоже задала вопрос, на который я так и не смог найти ответа. Чувствовал, что надо подождать хотя бы несколько дней, но объяснить свои ощущения не мог. Оттого лишь виновато опустил голову.
– То есть, я должна просто так, без веских причин, ввести мораторий на исполнение приговора, - добавила она в голос сталь, - вынесенного советом офицеров в полном составе? Ты хочешь попросить меня об этом?
– Да, ваше величество...
– Я был готов провалиться сквозь землю.