Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Если держите обиду за былое - извините. Но сейчас прошу помочь, несмотря ни на какие прошлые эксцессы.
– Что ты задумал?
– выдавила, наконец, она, сложив руки перед грудью и облокотившись на плиту гермозатвора.
Я пожал плечами.
– Не могу рассказать всего, боюсь, информация может дойти до верха, сеньора, но если кратко, завтра утром собираюсь драться.
Она покачала головой.
– Этого мало. Я же должна знать, что ты задумал. Хотя бы общий план действий. Или ищи других помощников.
Из груди моей вырвался тяжелый вздох - не было у меня никакого плана. Пока не было. Но надо выкручиваться.
– Они хотят нарушить древнюю традицию, - сверкнул я глазами.
– Я попытаюсь не дать им это сделать, воззвав ко всем присутствующим. Устрою шоу.
– Сегодняшнее шоу у тебя не очень-то получилось, - улыбнулась она. Я улыбнулся в ответ.
– Сегодня я не был готов. Завтра же сделаю так, что ко мне прислушаются. К некоторым аргументам нельзя не прислушаться, поверьте. Особенно, когда за говорящим стоят правда и полторы сотни разделяющих его взгляды вооруженных бойцов.
– А не боишься переиграть?
Я покачал головой.
– Нет. В любом случае, я буду рисковать жизнью, вам же предлагаю рискнуть только карьерой. Ну, так как, поможете?
Сеньора Ортега задумалась, и думала долго. Наконец, кивнула.
– Ты ведь знал, когда шел сюда, что, когда на кону жизни девочек, любая из нас выберет риск карьеры, не правда ли?
Отвечать на этот вопрос не требовалось, но я возразил:
– Не любая, поверьте!
– Что тебе конкретно нужно?
– перешла она к сути.
...Победа. Это была не просто победа, а... Скажем так, перевербовка заклятого врага в друга. Относиться ко мне по-прежнему после сегодняшнего предложения она никогда не сможет. В случае, если ее не вышвырнут из корпуса за помощь мне, конечно же.
* * *
Девчонки все еще сидели. Не все, ряды их все же поредели, но не значительно. Я посмотрел на часы - почти половина первого.
– Не спится?
Все головы моментально повернулись в мою сторону.
– А разве тут уснешь?
– усмехнулся кто-то из диаспоры.
Это точно! Фиг тут уснешь!
– Сам, вижу, спать тоже не собираешься?
– поддела мулатка.
Я сел на свое старое место, так и оставленное незанятым. Покачал головой.
– Не до сна.
– Ну и? Какие новости? Утешительные?
Пожал плечами.
– Нет. Их казнят. А я остаюсь.
– Хуан, не дури!
– вновь воскликнул кто-то сзади, но на говорившую быстро шикнули.
– Тогда мы с тобой!
– воскликнула Белоснежка и глаза ее сверкнули.
Я расхохотался. Откинулся на спинку и расхохотался. Этим смехом из меня вышло все напряжение минувшего дня и вечера. Она, естественно, обиделась, но я не дал ей сказать ни слова:
– Марта, милая! Слушай внимательно!
– подался вперед, нависая над ней, резко переходя от веселости к злости.
– Вы никуда ни с кем не пойдете, и ни с кем ничего делать не будете! Я ясно выражаюсь?
Она недоуменно захлопала глазами. Я продолжил:
– Я - это я, понимаешь? Я - Веласкес! Во всяком случае, будем отталкиваться от этого утверждения! Если это не так - меня вышвырнут, но именно вышвырнут! Как нашкодившего щенка! Если так - тоже вышвырнут, но самому мне за это ничего не будет! Ни-че-го!!!
– закричал ей в лицо. А тебя расстреляют! За неповиновение, за организацию дебоша и прочие "радости"! Я - проект, эксперимент, а вы - одни из них!
– Поэтому никуда вы не пойдете, лезть нигде не будете, а будете смирненько стоять и ждать окончания линейки, - закончил я тише, успокаиваясь.
– Ясно выражаюсь?
Она уткнулась в стол, надув губы. Я вздохнул, переходя на нежный, почти ласковый голос - встряску она получила, не стоит отталкивать дальше.
– Поверь, если не получится у меня одного, а я трезво оцениваю свои шансы, то тем более не получится с вашей помощью. У одного меня шансов больше, гораздо больше. Понимаешь?
По ее щекам побежали слезы.
– Хуан, мы...
И она зарыдала. Да, не у одного меня такой напряженный день, у других он не лучше. Перекинул ноги на ту сторону стола, присел рядом и уткнул ее лицо себе в грудь.
– Знаю. Все я знаю... Но это не выход, поверь. Просто расстреляют не четверых, а всех, кого ты попытаешься вывести. В придачу к "сорок четвертым". Это не выход, пойми. Ты ведь понимаешь, неправда ли?
За ее спиной раздался ропот, девчонки принялись шептаться, переговариваться, спорить, но постепенно все стихло, в библиотеке установилась гробовая тишина. До девочек дошло. И слава богу - еще и их жизни на свой счет... Этого я не выдержу.
– А почему ты "Белоснежка" - заглянул я Марте в глаза, пытаясь отвлечь.
– Я... Это...
– Она смутилась, убрала мою руку, и, сжав губы, уткнулась в столешницу.
– Я не люблю об это говорить.
– В приюте назвали?
– давил я.
Покачала головой.
– Нет. Здесь.
– За цвет кожи?
Она вспыхнула, и это хорошо - злость, агрессия на что-то постороннее, на отвлекающий фактор - лучшее средство от возможных безумств.
– Да, за цвет кожи! Как насмешка, ирония! Доволен?
Я покачал головой и вложил в голос как можно больше тепла.
– На самом деле Белоснежка была жгучей брюнеткой. Жгучей-прежгучей. А брюнетки в те годы в Северной Европе были знаешь какой редкостью?
Она озадаченно захлопала ресницами.
– Так что то, что ты мулатка - сродни черноволосости той, сказочной Белоснежки. Те, кто прозвал тебя так, были не так уж неправы, и ирония, насмешка, тут совершенно не при чем.
Кажется, я озадачил не только ее. Все полтора десятка присутствующих застыли с отвиснутыми челюстями.