Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
После чего принялся торопливо стягивать доспехи. Когда закончил, к Розе присоединилась вышедшая из умывальной Кассандра, завернутая в полотенце.
– Хуан, нам надо поговорить, - мягко, но настойчиво произнесла она. В ответ я мило улыбнулся.
– Давайте после развода, а?
Они эту мысль не поддержали, но я не собирался их слушать, ломанувшись, словно танк, в душ. Отказать себе в последнем перед важным мероприятием удовольствии?.. Ни за что!
...Ух ты ж! Да, у Паулы восхитительное тело, челюсть у меня в который раз отвисла. Эта девочка так и осталась единственной, кого я не смог воспринять, как сестру. При том, что именно она, скорее всего, ею и являлась. Не особо близкой, но достаточно, чтобы, назвав ее таковой, не покривить душой. Впрочем, если я тот, кто думаю, то и принцессы, дочери королевы, для работы с которыми меня готовят, тоже сестры, однако, офицеров это нисколько не смущает. Может быть я не прав, а может для них работа есть работа, и розовым соплям рядом с масштабностью поставленных задач не место.
Переваривая эту информацию, впервые встал рядом с красноволосой, под соседний разбрызгиватель, и, делая вид, что не замечаю ее прелестей, быстро вымылся. Что удивительно, с ее стороны все тоже прошло без эксцессов - оба понимали, не та ситуация.
– Хуан, чем-нибудь могу помочь?
– спросила она, выходя в умывальную следом за мной, растираясь большим розовым полотенцем.
– Я могу попытаться связаться с Леей еще раз. Время есть.
– Я только что, несколько часов назад, разговаривал с нею, - покачал головой я.
– И как?
– Никак. Она не станет вмешиваться.
– А ты?
Из груди вырвался тяжелый вздох.
– Ты же понимаешь, Паулита, я - никто. Могу лишь заставить ее вмешаться, как сеньора, не оставив иного выбора. Если получится - я победил. Если нет - девчонок расстреляют, а я пойду учиться во флотское училище. Других вариантов не вижу.
– Тебе точно не нужна помощь?
– напряженно прищурилась она, глядя через зеркало умывальной. Я пожал плечами.
– Точно. Главное, ни во что не вмешивайся. И девчонок остереги.
– Хорошо.
– Понимающий кивок.
Воцарилось молчание. Наконец, она решилась:
– Ты это, не переживай, если что. Я найду тебя на гражданке. Мы все найдем. Не дуйся на них, они заботились, пытались сделать, как лучше, понимаешь? Наверстать упущенное...
– Понимаю, - махнул я головой.
– Но давай опустим эту тему? Хотя бы в данный момент?
Железный аргумент. Только не сейчас. Мой же внутренний собеседник между делом заметил:
"На гражданке, Хуанито! Мы найдем тебя на гражданке! А они те еще оптимистки!.."
"Это точно!" – ответил ему я.
* * *
До боли знакомый коридор к Плацу, который я проходил день за днем из месяца в месяц каждое утро. Поймал себя на мысли, что не чувствовую никаких эмоций, никакого сожаления, ностальгии, не пытаюсь в последний раз "напитаться духом этих стен". Встреченные по пути люди, шарахающиеся от меня, словно от призрака, так же не вызывали никаких ощущений. Лишь родная ALR-112, которую привычно сжимал рукой, придавала уверенности в себе. К сожалению, сегодня эта малышка мне не поможет, сражаться я буду совсем другим оружием, но чувство покоя от прикосновений к цевью настраивало на позитив.
Я погрузился в себя. Все мысли были отданы некой субстанции, эфемерной материи, под названием "вера". Вера в то, что всё получится, что карты лягут так, как нужно. Ибо план мой был не просто слабым, с точки зрения планирования операций он был недопустимым - содержал такое количество белых пятен, что опытный оперативник обошел бы его десятой дорогой. Но другого плана у меня просто не было.
Первое слабое место - Капитошка. Она кадровый офицер, одна из членов Совета. Зачем ей лишний геморрой? Да, помогла. Де-юре. Подкинула игольник и муляж гранаты. Де-факто же запросто перестраховалась, поведав вышестоящим о нашей беседе, прикрыв себе задницу. И вместо красивой акции неповиновения, меня сейчас быстро скрутят, изолируют и отправят за пределы этих стен. Она же останется служить там, где служит, и где ей, несомненно, нравится.
А девчонки? Да, ей их жалко. Но она сама голосовала лишь за мораторий, отсрочку исполнения приговора. Виновными же их признала - ее подпись стоит под решением трибунала наряду с остальными. А "виновен" здесь автоматически подразумевает расстрел.
Второе слабое место - дон Серхио. Какую роль во всем этом играет он? Каковы его конечные цели? Я совершенно не представлял, что ему нужно, оттого не мог ничего спрогнозировать. Почему бы ему тоже не сдать меня в последний момент? У него своя игра с офицерами, я в ней лишь ограниченная в действиях пешка, которой можно пожертвовать ради более осязаемых неведомых мне целей. И к сожалению, проверить относительно него ничего не могу - тут надо или верить, что он не подложит свинью, или не верить.
Так что все упиралось в вопрос веры, то есть, в данном контексте, надежды. Слепой надежды, что меня не "кинули". Или хотя бы не все. В дебете при этом имелись два муляжа термальной гранаты средней мощности RD-2 и один игольник, спрятанный под кителем. Второй по здравому размышлению брать не стал - у меня всего две руки, не поможет. В кредите же... Необходимость выступить против опытных волчиц, собаку съевших на силовых акциях не чета моей, запугать их и добиться признания собственной неправоты перед нижестоящими. Вещь, смертельно опасная для вышестоящих, оттого практически невыполнимая.
...Но на рукаве, на шевроне моего кителя, под черно-синим щитом и мечом, были выгравированы три слова, неожиданно ставшие моим жизненным девизом. "Вера. Совесть. Честь". Честь не позволяла и никогда не позволит согласиться с действиями, подобными тем, что показали наши сеньорины командиры; я никогда не смирюсь и не приму подлость, под каким бы соусом ни была подана, как бы не оправдывалась. Совесть не давала, не дает, и дай бог, никогда не даст сидеть сложа руки, видя подобное. А вера... Про нее только что сказал, она - единственное, что позволяло надеяться на успех. Вот такая слепая вера в то, что есть еще на свете высшая справедливость.
На самом деле я всегда жил этими категориями, всю свою жизнь. И не раз выходил на безнадежные схватки, руководствуясь лишь этим девизом. Хотя понятия не имел, что когда-нибудь надену мундир с таким шевроном. "Интересно, принцесса Алисия хоть изредка задумывается, о смысле слов, начертанных на гербе возглавляемой ею структуры?"– пронеслось в голове. Вопрос был явно из разряда риторических.
* * *
Развод шел вяло и никому не был интересен. Скучная ежедневная рутина в этот раз воспринималась еще более скучной и неинтересной. В воздухе витало предчувствие встряски, неожиданности. Ему поддались абсолютно все, оттого в помещении Плаца присутствовал весь штат наказующих, включая отозванных выходников и отпускников - такого усиления у них я не видел никогда. Кажется, никто из присутствующей массы девчонок до конца не верил, что осужденных расстреляют, и подтверждением этой уверенности косвенно служил я, явившись на казнь собственной персоной. Другой вопрос, о чем думало подавляющее большинство присутствующих, но это мне, увы, было неведомо.