Золотая рота
Шрифт:
Он гнал как очумелый. Прославленный немецкий внедорожник прыгал по ухабам, объезжая скалы и пропасти. Успели! Метнулся вправо – в черную бездонную пещеру, выключил фары, и через полминуты мимо промчалась с ревом и воплями колонна машин. Очнулись, черти! Досчитал до десяти, выехал задним ходом, развернулся, погнал дальше… Зрительная память не подводила, он помнил дорогу. Отрезок объездной вокруг Эркильо, отворот на Алькабучо. Пустынная трасса, глухая ночь, моросящий дождь; ветер еще не ослаб окончательно, беспокоил сильными порывами. Он ехал мимо деревень, где во многих домах сорвало крыши и повалило заборы, объезжал вывернутые с корнями и разбросанные по дороге деревья. Глаза щипало от соленого пота, он почти ничего не видел. В голове рвались противопехотные мины, орали страшные бородатые чеченские боевики… Не выдержал, съехал на обочину и закрыл глаза. Три минуты на отдых. Очнулся, когда все сидящие (и лежащие) в машине стали дружно стонать. Да кто бы их заткнул! Лазарет какой-то на колесах – раненые, больные… Он поехал дальше.
– Джон, вы знаете в этой местности какого-нибудь доктора? К кому мы можем обратиться, чтобы нас после этого не бросили за решетку?
– Никого не знаю, Эндрю… – стонал американец. – На Эстреме несколько агентов из местных, мы им платим – те еще бездельники… среди них нет ни одного медика… Мы можем, конечно, остановиться у Алехандро в Алькабучо, но только зря потеряем время… Он выделывает кожу, а нас, мне кажется, еще рано выделывать. Хотя…
Черт! Андрей вновь остановил машину, начал хлопать себя по многочисленным карманам. Отличная привычка – упаковывать полезные вещи в плотные полиэтиленовые изделия. Он извлек телефон, конфискованный позавчера (или еще вчера?) у мертвого наемника, открыл последний исходящий вызов, набрал абонента. Зарядка в телефоне теплилась, но вот-вот должна была иссякнуть. Отозвалась какая-то женщина. Он умолял, просил, заискивал – будьте добры, найдите Терезу Эсмеральду, это Эндрю, вопрос жизни и смерти, ему очень жаль, что сейчас ночь… Через пару минут (он с ужасом ждал, что телефон отключится) отозвался знакомый голос – заспанный, настороженный. Ах, это Эндрю… С Чичо все в порядке, кость срастется через пару месяцев, он лежит в безопасном месте, за ним постоянный уход. Уже ругается – вчера, например, покрыл впервые в жизни Терезу Эсмеральду матом, а потом клялся ей в вечной любви. Интересно, кто его научил такому?.. Да, она привыкла принимать комплименты, ее уже не раз называли милой женщиной, вы не столь оригинальны, Эндрю. Ах, они лукавили, а вы нет?.. Что вы говорите: забрать еще кое-кого, положить в то же самое безопасное место и срочно найти врача – по возможности не вредителя? Ну, знаете, Эндрю, сколько можно пользоваться женской добротой? Это переходит все границы! Да что такое в наше время десять тысяч долларов, тем более не сразу, а в сомнительной перспективе?.. Хорошо, она подъедет, куда она должна подъ-ехать?.. Отворот на Чиогаро, которым много лет никто не пользуется?..
Они добрались до нужной точки в пространстве почти одновременно. Куприн встал у знака, а через несколько минут подтянулся старенький микроавтобус, в котором, кроме женщины, находился пожилой креол (которому, как выяснилось впоследствии, можно доверять, поскольку он и есть тот самый знаменитый дядюшка, имеющий жену – дипломированного хирурга, а болезнь у него не настолько смертельная). Она смотрела на Андрея с ужасом, невольно крестилась, а он обнял ее и поцеловал в приятно пахнущий висок. Женщина задрожала, вздохнула – глубоко и потрясенно. Открыла дверцу.
– Кого мне забрать?
– Всех, – смущенно отозвался Андрей.
– О святая Эсмеральда… – ужаснулась женщина. – Эндрю, так нечестно… – Ввинтилась в салон, красиво извиваясь попкой, и вскоре выбралась очень бледная. – Даже спрашивать не хочу, что вы опять натворили, Эндрю. Ваша «волонтерская» деятельность… о боже… Вы окончательно разрушили вторую половину острова?.. Черепно-мозговая травма, пулевые ранения, острое геморрогическое заболевание – возможно, желтая лихорадка. Как ваш друг умудрился? У него ослабленный иммунитет? Ведь практически не было инкубационного периода! Как его лечить? Специфических препаратов не существует. Больному нужен покой, можно вкалывать противовоспалительные лекарства, инфузионные растворы…
– Вот видите, какая вы умница, вы во всем разбираетесь, дорогая! Вы просто энциклопедия! – вскричал Андрей и поцеловал ее во второй висок – с таким чувством, что смущенно отвернулся пожилой дядюшка. – Пожалуйста, я вас очень прошу, не будем терять время. Заберите от меня этих калек, скажите адрес – я позднее приеду, вот только сделаю одно важное дело. Ей-богу, Тереза Эсмеральда, вы станете для меня самым дорогим на свете существом! Пусть ваш дядюшка подгоняет машину, будем перегружать, гм… тела.
Невозможно объяснить, что за бес в него вцепился. Но так вцепился и стал выворачивать, что все установки в голове поменялись. Андрей доверял Терезе Эсмеральде, он знал, что у нее получится. Он не медик, какой ему смысл присутствовать в этом «военно-полевом госпитале»? Он должен находиться в другом месте, иначе все эти отвлекающие факторы никогда не кончатся! Куприн не оборачивался, гнал машину по раскисшей проселочной дороге и сурово таращился в лобовое стекло. Неосознанное чувство вело его. Проехал деревню Умгуба, проехал деревню Мугамба. Все вокруг казалось вымершим, необитаемым. Никакой засады на дороге – его не ждали. Ветер продолжал насвистывать, он выехал к развилке и задумался. Направо Чиогаро – если верить карте, оно располагалось севернее. А влево… он вспомнил уверения мальчишки Пьера: здесь три заброшенные дороги, нужно ехать по той, что проходит за озером Макоча – именно на ней в последний раз видели автобус.
Куприн петлял по раскисшим дорогам, матерился в полный голос, посматривая на стрелку указателя топлива, сползающую вниз. И только под утро выехал к озеру, заросшему гигантскими кувшинками. Здесь просто не было дру-гого озера. Нашлась и дорога – вернее, то, что от нее осталось: расквашенная, перепаханная временем и дождями, с гигантскими ямами, заваленная вырванными «Айрин» деревьями и кустами. Ну, слава богу.
Андрей откинул голову и уснул. Его терзали беспокойные видения, папаша Легба в котелке и смокинге вился кругами над головой, оставляя инверсионный след, атаковали полчища подконтрольных ему духов, забирались под черепную коробку, проедали мозг, что-то ворковали, гундели… Шевелилась земля, восставали обезображенные зомби – с разложившейся кожи свисали струпья, в гноящихся ранах шевелились черви. Они ковыляли к его машине, замыкали кольцо… Андрей в ужасе проснулся, завертел головой, хватаясь за автомат. Сколько времени он провел в борьбе с этими тварями? От силы час. Тоскливо как-то одному. Но спасибо, что живой, как говорится…
А в окружающем пространстве действительно что-то происходило – вились вокруг машины вредоносные флюиды, выискивали щели, чтобы забраться в салон. Замыкался над головой незримый саркофаг. Мурашки ползли по коже, сердце сжималось. Природа не баловала – моросил мелкий дождь, ветер трепал спутанные шапки деревьев. Мрачно, нелюдимо. Да уж, это местечко вряд ли входит в перечень мирового наследия…
– Интересно, – пробормотал Андрей, – здесь случайно нет под боком старого индейского или негритянского кладбища? – Ужаснулся, что начинает разговаривать сам с собой, включил мотор и торопливо перевел рычаг передачи. – Все в порядке, майор, просто надо выпить – покрепче и побольше…
Искать следы в этом месиве было бессмысленно. Но разумная часть мозга подсказывала: зачем тебе следы? Автобус ехал по дороге – принимается за аксиому. Отворотов от нее не будет – во всяком случае, не должно. Рано или поздно… Андрей перешел на пониженную передачу и принялся покорять «направление». Машина была хорошей; возможно, только из-за этого он пока еще ехал. Не насиловал мотор, плавно переползал через кочки и паданцы, «деликатно» буравил грязь. За час он продвинулся на несколько километров, нашел в бардачке ополовиненную пачку «Мальборо» и покурил. Потащился дальше, настороженно поглядывая на окружающие реалии. Местность менялась. Машина опускалась в низину, потом очень долго и нудно поднималась, отступали тропические леса, а вместо них вырастали замшелые угрюмые скалы. Поначалу их было немного, потом они стали уплотняться, громоздились друг на дружку, вздымались ввысь – бугристые, черные, а на вершинах – лысые и серые, тщательно обработанные ветрами. Он пережал немножко газ… и чуть кондратий не хватил – остановился в полуметре от обрыва! Подождал, пока угомонится в груди, выбрался наружу, посмотрел. Как мило, еще немного… Дна у пропасти не было. Закружилась голова, и возникло неодолимое желание схватиться за стенку. Отступил, пятясь, забрался в машину. Покидал опасное место, шепча слова молитвы…
Окрестности дороги симпатичнее не становились. Пропасти следовали с угрожающим постоянством, приходилось лавировать. Окружающий ландшафт напоминал какую-то мрачную недетскую сказку: голый камень всевозможных очертаний и конфигураций, а в безднах – густые джунгли, заросли кустов. Потом дорога вновь пошла под горку… и он допустил ошибку. Жидкое месиво на перегибе дороги в низине показалось проходимым для «Мерседеса»; он въехал в него – и застрял окончательно! Пытался выбраться рывками – вперед, назад, – но только глубже увязал. Вспомнил все знакомые матерные выражения – не помогло. Пришлось мириться с поражением. Он забрал зажигалку, пачку сигарет (хорошо заменяет еду), сунул за пояс двенадцатизарядный «вальтер», забрал автомат «М-4» с половиной рожка и принялся выбираться из машины. Брел по засасывающей грязи, взбираясь на косогор. Передохнул, потащился дальше, с ужасом представляя, что, кажется, приехал…