Золотая рота

Зверев Сергей Иванович

– Неплохой урожай собрал твой американский приятель, – одобрил Проценко. – Непонятно, зачем им «АК-74». У пули смещенный центр, воевать можно только в пустыне – если не боишься, что твоя же пуля в тебя и прилетит…

– Думаешь, они тут часто стреляют? – хмыкнул Генка. – Остров у мужиков под контролем, они тут полные хозяева. Так, гаитянцев иногда погонять да перед бабами покуражиться…

Выживший наемник открыл глаза и задрожал от страха, узрев перед собой лезвие ножа и глаза посланца ада, излучающие тьму и холод. Пытался что-то изобразить при помощи жестов и мычания.

– Без слов, амиго, – предупредил Андрей по-испански, – будешь орать – зарежу. Понял?

Тот закивал, сделал такое лицо, словно ему галстук на шее затянули до упора:

– Не убивай…

– Посмотрим. Когда вас должны сменить?

– Утром…

– Периодичность

доклада?

Пришлось встряхнуть, чтобы голова у бравого боевика заработала быстрее.

– Скоро уже пора… Мы через час выходим на связь…

– Отлично. Доложишь, что все в порядке. А сейчас полежи. Леха, присмотришь за нашим другом?

Он подполз к краю террасы, за которой небо изрыгало ушаты воды, буйствовал ветер, тучи черными колесницами катились на север. «Айрин» не успокоилась за сутки, рвала и трепала остров. Но уже спадал накал страсти, буря еще свирепствовала, но не было той жути, что вчера ночью – самое страшное, что могло обрушиться на Эстрему, уже обрушилось. Они находились в верхней точке гигантского пересеченного склона, сползающего в Карибское море. Семь сорок вечера, и в ясную погоду уже бы смеркалось, а сейчас и подавно – небо вплоть до горизонта затянули тучи, стена дождя немногим отличалась от бетонной. Все вокруг было серым, видимость пропадала. Вздымалось море – словно мифические чудища переваливались под водой с боку на бок. Гигантские волны разбивались с грохотом о скалы. Каменистый склон с островками лесов представлял собой какой-то запутанный лабиринт – нагромождение скал, отколовшихся глыб. Немного к востоку просматривалась бухта, окруженная остроконечной грядой, – неровная, вдающаяся в сушу, состоящая из нескольких «дополнительных» бухт. Просматривались тропы, какие-то приземистые строения, громоздились груды гигантских булыжников. Железные мостки рассекали бухту надвое и обрывались в воде. У причала в небольшом заливчике была пришвартована прогулочная яхта, кучка моторных лодок. В отличие от окружающего пространства, в бухте Фаригео шторма не было, воду чертили умеренные волны. Бухту защищали выступающие в море каменистые мысы и рваные, расположенные в шахматном порядке, ряды коралловых рифов. Деревья на вершинах выступов гнулись от свирепого ветра, а ниже было тихо и спокойно – и это смотрелось как-то необычно.

– Бухта Фаригео, – подполз Джон, – мы не ошиблись, Эндрю. Охрана еще здесь, объект не прибыл. А шторм для подводной лодки не помеха – маршрут отработан до мелочей: как пройти между рифами, как встать под мостками в бухте…

Андрей закрыл глаза. События последних суток проносились, как табуны по прерии. Рваные воспоминания, что-то из области неосознанного бодрствования… Пока добрались в Алькабучо – забытый богом городок в глуши острова, – маленький джип несколько раз уносило ветром с дороги. Он лично наблюдал, как ураганный порыв переломил молодое деревце и швырнул его в лес. Рвались кусты, оборванные ветки, стволы устилали дорогу. Алькабучо лежал в котловине, стихия в нем свирепствовала меньше. Пришлось довериться Джону, не вникая в его знакомства. Полуподвальное помещение под ободранной двухэтажной постройкой, несколько кроватей, коврики на полу, крохотная клетушка с подобием душа и унитаза. Джон шептался с неким биологическим существом без первичных половых признаков. Потом сказал, что все нормально, но лучше запереться. Спали, как сурки, обняв оружие, – бог знает, сколько часов. Поднялись, когда Джон уже устал колотиться в дверь, – ворвался, обвешанный мешками и сумками, стал ругаться, что ничего не имеет против боевой подготовки российского спецназа, но его раздражает привычка русских дрыхнуть без задних ног. Принес одежду, дождевики, загнал их в душ, потом усадил за стол, выгрузил из пакетов снедь, предупредив, что еда в здешнем кафе хоть и съедобная, но «несколько переперченная». Ели огнедышащую смесь, ругаясь, запивая бутили– рованной водой, и Генку беспокоил вопрос: не забыл ли Джон захватить противоядие? А то устал уже подсчитывать оставшиеся жизни. Проценко заперся в душе, и ему орали хором – сколько можно любоваться своим накачанным телом? Он вылез и печально заявил, что уже несколько лет им не любуется, поскольку любоваться нечем, а коли будут его обижать, он никуда не поедет. Потом Джон с загадочным видом стал выкладывать на стол продолговатые овальные железки с глубокими насечками и прижатыми к корпусу плоскими рычагами. «А как их готовить?» – озадачился Генка. «Их не готовят, – процедил Джон, – они уже готовы. – Он устал разбираться, где русские шутят, а где говорят серьезно. – Это «МК-2», старые осколочные гранаты вооруженных сил США. Всего десять. Не спрашивайте, где я их добыл, – здесь еще остались добрые запасливые самаритяне. Каждому по две – на первое время хватит».

И снова экстремальное «джип-сафари», обогнули Эркильо – симпатичную «обитель зла» – по северной объездной дороге без асфальта. Тропический шторм заливал грунтовку, в низинах вода поднялась почти на метр, приходилось объезжать. Ураганный ветер срывал кровлю с крыш, носил ее по воздуху, разбрасывал хлипкие заборы. Патрулей и «бродячих» разъездов отмечено не было – неудивительно, что в такую погодку им почти не встречались люди и машины. Упирались в тупики, объезжали препятствия – и уверенность Джона, что он ориентируется на местности, стремительно таяла. Но вроде добрались, загнали машину в какое-то каменное царство. И все – понесли сандалии…

– Докладывай, амиго, – сунул Андрей пленнику рацию, – суровым мужским голосом, как положено. А будешь сачковать – зарежу.

Умирающий от страха метис связался с начальником охраны «господина Хулио Энрике Санчеса», отрапортовал, что в зоне их ответственности все нормально, спросил (по приказу майора десанта), долго ли еще тут сидеть – а то не май месяц, – получил лаконичное «ждем» и отключил связь.

– Не убивайте, сеньор… – взмолился он.

– Мы все умрем, – вздохнул Генка. – Что же делать?

– Объясни ему, Андрей Николаевич, что все дороги ведут в морг, – проворчал Крикун.

Сила удара прямо пропорциональна времени, проводимому в отключке. Куприн ударил «часа на два» – с запасом. Наемник взбрыкнул ногами и забылся.

– Гуманитарий, – хмыкнул Проценко. – Впрочем, ты прав, Андрюха, я тоже не выношу бессмысленные убийства.

«А чем мы тут тогда занимаемся?» – мрачно подумал Андрей.

– Вы уверены? – засомневался американец.

– Я уверен, – отрезал Андрей. – Надеюсь, вы не хотите, чтобы всю оставшуюся жизнь к вам ночами являлись эти парни?

Стоило поторопиться. Разобрали оружие, разложили по карманам запасные магазины и стали спускаться. Каждый прокладывал свой маршрут – чтобы не сбиваться в визуально выявляемую кучку. Они сливались в своих серых накидках с рельефом склона. Спускались осторожно, чтобы не упасть, не повлечь осыпь. Передохнули в леске на середине склона, тронулись дальше. К дождю, молотящему по голове, уже привыкли, на ветер не отвлекались. Уже темнело, видимость ухудшалась, и сердца пошаливали.

– Страшновато, блин… – откровенно признался Генка и пошутил срывающимся голосом: – А что, мужчины, примем мусульманство для храбрости?

Очередной дозор не проворонили! Но уже срывались, работали на грани фола. Хрустнул камешек под ногами, и трое с удобством расположившихся на площадке навострились, завертели головами. Проценко уже летел, отставив нож, – заколол одного. Двое бросились врассыпную, позабыв про оружие и «должностные инструкции». Крикун споткнулся, растянулся в полный рост. Андрей метнул лезвие – оно со свистом разрезало воздух, погрузилось по рукоятку в загривок; мулат схватился за нее обеими руками, чтобы вытащить… да так и упокоился. Третий перекатился на площадку ниже. Переглянулись – Генка понимал без слов, вот только плохо: нырнул рыбкой, позабыв, что повсюду камень, промазал, взвыл от боли. Проценко схватил увесистую каменюку – метнул в убегающего. Камень с хрустом проломил затылок, бандит покатился по склону, ломая кости…

Несколько минут сидели неподвижно, угрюмо посматривая по сторонам. Приполз Генка, держась за отбитую коленку, слезы блестели в глазах.

– А ты думал, только в первый раз бывает больно? – пошутил Андрей. – Все в порядке с ногой?

– Конечно… – простонал Тимашевский. – Разве по мне не видно? Да ладно, Андрей Николаевич, забей, сам виноват – ну, похромаю чуток…

Надутый Крикун, приводя себя в порядок, мрачно помалкивал.

– Посмотрите на Леху, – рассмеялся Проценко. – Похож на собаку, что сама себя покусала за задницу, а потом ходила, на всех обиженная… Не парься, Леха, ну, скосячил, с кем не бывает? Главное, товарищи оказались под боком.