Золотая рыбка. Часть 1
Шрифт:
— Вот как? С течением лет я убедился, что прав был он, а не я. Тогда он казался мне слишком жестоким, а теперь, возможно, и сам я стал таким. Хорошо, загляну к нему. Что-нибудь еще у тебя припасено?
— Нет, все выложила.
Внимательным взглядом он изучает меня с ног до головы.
— Что это ты трясешься, как студень?
— Не беспокойся, со здоровьем у меня полный порядок. Это все твой кофе.
— Прилегла бы ненадолго. Не надо было тебе приходить на тренировку.
— Чем же мне следовало заняться? Ах да, вытирать пыль и стряпать ужин.
— Последнее предоставь мне. Марш в постель,
— Да, у мамы. Мартина завтра выписывают из больницы.
— Неплохо бы отправить его куда-нибудь отдохнуть.
— Да я уже заводила разговор об этом.
— Хольдены вне себя из-за пропажи ребенка.
— Знаю.
Даниэль догоняет меня в дверях. Обнимает сзади, кладет голову на плечо.
— Ты сумасшедшая, Дениза.
— Вовсе нет.
— Право же, ты не в своем уме! — С легким смешком он выпускает меня из объятий.
Я возвращаюсь на кухню.
— Ты тоже считаешь, что мальчика похитил Хон?
— Трудно представить. У него повреждена рука, да и дом хорошо охраняется. Разве только был помощник…
— Какой еще помощник?
— У тебя алиби.
— Я бы хотела поговорить с Марион.
— С какой стати? Насколько мне известно, никто нам это дело не поручал.
— Верно, — с кислой миной соглашаюсь я и снова плюхаюсь на стул. — Слышала, мне припасли очередного маньяка.
— Последнее время ты дьявольски хорошо информирована, — язвительно замечает Даниэль.
— Правда, — киваю я. — Избыточная информация вынудила меня задаться двумя вопросами. Во-первых: в каком мире я до сих пор жила?
— А во-вторых?
— …и зачем?
Раздается телефонный звонок, и Даниэль спешит к аппарату. Разговор длится несколько минут. Затем он ставит пластинку и из динамиков льется тихая музыка. Я переворачиваю мясо на сковородке и накрываю на стол. Из головы не выходит мысль о Юстиции, и я никак не могу решить, стоит ли поделиться с Даниэлем своей идеей. Наконец решаю, что не стоит. Наверняка станет возражать. Перебираю в уме его воображаемые доводы и некоторые даже нахожу убедительными. Ясно, требуется изменить тактику: надо объявить, что я солидарна с Юстицией, но при этом особо не высовываться. Тогда спрашивается, как он меня найдет? Через отца. План, пока еще туманный, завладевает моим воображением, и, когда Даниэль вдруг заговаривает со мной, я невольно вздрагиваю.
— Звонила Айрис.
Я оторопело смотрю на него, и он с улыбкой поясняет:
— Жена Дональда.
— С Эллой все в порядке?
— С ней мы тоже немного поболтали. Живется им прекрасно, в сущности поэтому они и звонили. Им хотелось бы провести на озере еще несколько дней, и я согласился. Мартина не мог бы прельстить Озерный берег?
— Я спрошу его.
За ужином мы почти не разговариваем. Наслаждаемся вкусной едой, смакуем вино, слушаем музыку и смотрим друг на друга. Полная идиллия! Прежде я первая высмеяла бы себя, но сейчас нет ни малейшего желания насмешничать. Я не свожу с Даниэля влюбленных глаз, уписываю за обе щеки жаркое и нахвалиться собой не могу за вчерашнее решение покинуть больницу.
Но стоило только расслабиться, как Даниэль нарушает идиллию:
— Я должен ненадолго отлучиться. Подождешь меня?
— Поеду домой, — сердито буркаю я. — У меня дела.
— Тогда, как только
— Разумеется, не скажешь, куда тебя несет?
— Разумеется, нет. А у тебя какие дела, если не секрет?
— Надо привести в порядок квартиру Мартина.
Даниэль встает из-за стола, собирает тарелки и спешит к себе в комнату переодеться. Мы отправляемся вместе, и какое-то время я на мотоцикле эскортирую его. Даниэля это очень забавляет. Затем «мазда» поворачивает к реке, а я мчусь домой и по дороге наконец-то налаживаю взаимоотношения с «кавасаки». До сих пор я находилась в полной зависимости от мотоцикла, но после некоторой практики удалось настолько обрести уверенность в себе, что теперь смело могу сказать: я веду стального коня, а не он меня. Достижение! Правда, амазонка в развевающихся одеждах и теперь способна произвести фурор, но в темноте это меня мало смущает. Разве что с завтрашнего дня придется влезть в брюки.
Я мигом навожу порядок в квартире Мартина и усаживаюсь за пишущую машинку. Сначала составляю текст, затем перечитываю и вношу поправки. Теперь на очереди каторжная работа: в муках рожденный текст предстоит перепечатать несколько раз. Пользоваться копиркой я не хочу, пусть каждый из адресатов воображает, будто у него первый экземпляр. Когда это нудное занятие мне окончательно осточертевает, я с вожделением вспоминаю о компьютерах и ксероксах, однако главное — держать дело в секрете.
И все же я чуть не засыпалась…
Адреса на конвертах надписаны, и я, не щадя слюны, готовлю их к отправке, как вдруг на пороге появляется Даниэль. Перепуганная насмерть, на грани нервного шока, я все же ухитряюсь смахнуть конверты в ящик письменного стола.
— Ждала кого-нибудь другого? — забавляется он моим испугом.
— Неужели трудно постучать?!
— Но ведь двери-то распахнуты настежь.
Я пожимаю плечами.
— Вчера они были заперты, что не помешало Хону войти.
— Убедительный аргумент. Ну как, все свои дела переделала?
— Да.
— Возможно, меня не касается, что именно ты прячешь в столе, но, если это большой секрет, советую опорожнить корзину для мусора.
— Благодарю вас, Холмс.
— Не стоит благодарности, Ватсон.
Меня так и подмывает сорваться, но я беру себя в руки — какой смысл воевать со своими! Опрокидываю корзину в измельчитель бумаг, и смятые черновики переходят в небытие. Даниэля я отправляю в мою квартиру, а сама хватаю конверты и лечу к ближайшему почтовому ящику. Пробежка по ночной улице действует благотворно, и я врываюсь в квартиру, подхваченная внезапной идеей:
— Закатимся куда-нибудь!
— Охота была! — отмахивается Даниэль, но затем вдруг передумывает и начинает не спеша готовиться к выходу.
Я же наспех привожу себя в порядок и, сидя перед зеркалом, вдруг вспоминаю гнусное замечание Мартина насчет того, что молодым людям следует обращаться со мной, как со старой развалиной, вежливо и почтительно. С недовольной миной всматриваюсь в свое отражение, выискивая на лице морщинки, а найдя, настолько пугаюсь, что мигом гашу сигарету, словно это она во всем виновата. Затем снова вглядываюсь в зеркало, пытаясь успокоить себя примитивным аргументом: пустяки, было бы здоровье. И тотчас даю очередной зарок: если моя идея осуществится, бросаю курить.