Золотая тигрица
Шрифт:
— Третья стадия — полная остановка сердца, — с искренней горечью промолвила я. — Прости, Дерек. Но я должна защитить Дамьена.
Я запустила пальцы в волосы, взлохматила их как следует и закричала.
Охрана среагировала на мой вопль просто молниеносно. Похоже, министр, понимая свою роковую зависимость от артефакта, отработал с ними всю процедуру спасения: спустя десять минут после того, как люди в серой форме ворвались в спальню, Тобби уже доставили в королевский госпиталь, но я прекрасно знала, что ему не помогут.
Допрашивать меня никто не стал: то ли пощадили честь дамы, то ли клиническая картина
Я вернулась домой и, рухнув в постель, сразу же уснула. И наутро, когда, по старой привычке, я поднялась ровно в шесть, все, что произошло вчера, казалось мне дурным сном.
Впрочем, Фюке, который уже сидел в гостиной, доказал всю реальность минувшего вечера.
— Друг мой, что-то вы рано, — сказала я, сонно потирая глаза и усаживаясь в кресло. Порядочные дамы, конечно, не будут встречать мужчин спозаранку и в таком виде — на мне была ночная сорочка и халат, вот и все — но одним из плюсов моего образа независимой леди была возможность игнорировать мелочи.
— Душа моя, даже не знаю, что сказать, — Фюке развел руками. — С одной стороны мне, конечно, завидно. Испытать такое невыразимое удовольствие с настолько страстной женщиной… Но с другой стороны я бы еще пожил.
— Несчастный Дерек… — проговорила я. Слухи разлетаются быстро, особенно в столице. Оставалось надеяться, что в газетах не будут рассказывать детали кончины министра. А болтовня — да пусть болтают. На чужой роток не накинешь платок. — Его смерть потрясла меня. Не могу поверить.
— Он не умер, — сообщил Фюке.
На мгновение мне показалось, что я падаю в черную бездну. Сказанное практически парализовало меня, впечатало в кресло. Не умер, Тобби не умер — но как? Как это возможно? Мысли метались, как встревоженные птицы, и я не могла ухватиться ни за одну из них.
— Он жив? — едва смогла выговорить я. Фюке кивнул и, правильно оценив выражение моего лица, поспешил объяснить:
— Поверьте, эта жизнь хуже смерти. Медикусы подобрали ему новое сердце, техники и маги сейчас работают над артефактами, но министр погружен в искусственный сон и вряд ли восстанет от него прежним. Как минимум утратит память.
То, что мертво, не может умереть. Я сумела взять себя в руки и подумала, что если Дерек Тобби действительно мертвец, оживленный магией и наукой, то связь со мной не могла уничтожить его окончательно. Мне, дьявол побери, следовало догадаться об этом.
В любом случае, я выиграла время. Отсрочка в моей ситуации дорогого стоила.
— А что же будет с министерством? — спросила я. — Кресло министра можно покинуть только вперед ногами.
Фюке неопределенно пожал плечами.
— Его заместитель станет временным исполняющим обязанности, — сообщил он. Я вспомнила о невезучих отношениях этого заместителя с западянками и мысленно усмехнулась.
— Собственно, я пришел в такую рань ради вашего интереса, — перешел к делу Фюке. — Вы спрашивали меня про Миерхольта, итак. Артефактор, продувная бестия, работал с Бувье и Фуатом. Причем Фуата своими выходками довел чуть ли не до апоплексического удара. Фуата! Он клялся, что лично этому Миерхольту задницу наизнанку вывернет — глядь, на следующее утро уже лучшие друзья. А почему? А потому, что Миерхольт принес артефакты,
Я невольно поежилась. Фуат был прежним королем преступного мира, славился своей жестокостью и каким-то запредельным изуверством в сочетании с неспособностью видеть берега и границы. Это и привело его к печальному финалу: госпожа Маранзарис, нынешний директор полицейского управления, сумела-таки арестовать Фуата за какую-то мелочь вроде неуплаты налогов, а потом собственноручно расправилась с ним, вогнав в глаз рояльную струну. Вся родня Маранзарис погибла от рук приспешников Фуата, так что я прекрасно понимала ее мотивы. Потом корону Фуата поднял Бувье, и все вздохнули с облегчением.
— Да уж, примечательный тип, — промолвила я. — Скоро на бульваре Кивотт поставят оперетту про его жизнь.
— Ни малейшего сомнения, — со знанием дела кивнул Фюке. — Так вот, я выкопал еще одну любопытную вещь. Башню Кастерли вы, конечно, знаете?
Я утвердительно качнула головой. Да, успела познакомиться буквально вчера. Тесное вышло знакомство.
— Так вот, уже пять лет она в собственности Миерхольта! — важно произнес Фюке и откинулся на спинку кресла, оценивая произведенное впечатление. — Но и это еще не все. До этого ею владел… догадайтесь, кто?
— Право, Фюке! — нетерпеливо сказала я. — Я не люблю загадки.
— Дерек Тобби! — воскликнул Фюке и некоторое время наслаждался моими ошарашенным видом. — Клянусь, я был поражен не меньше вашего! Но знаете, что самое интересное? То, что он, похоже, простой посредник. Я вчера провел весь вечер в регистрационной палате и узнал, что земля, на которой стоит башня, была переведена из государственной в собственность Тобби буквально за месяц до того, как он переписал ее на Миерхольта.
Я задумчиво прикрыла глаза, пытаясь выстроить полученную информацию поровнее. Принцу Эвгару понадобилась башня для экспериментов, и король ее подарил. Естественно, секретным образом: есть вещи, которые не стоит светить. А Тобби, как видно, был вхож в самый близкий круг государя. Возможно, знал что-то важное и за молчание получил министерское кресло и воскрешение из мертвых.
Возможно, поэтому над ним и сейчас колдуют медикусы и артефакторы.
— Благодарю вас, друг мой, — с искренней признательностью промолвила я. Фюке одарил меня тонкой понимающей улыбкой.
— Жаль, конечно, что благодарность будет только на словах, — промолвил он. — Но я всегда знал свое место — министру я не ровня.
— Я бы с радостью отблагодарила вас иначе, — ответила я, и в это время в дверь зазвонили. — Но вы сами сказали, что хотите еще пожить.
В гостиную вошла Лиззи, протянула мне поднос с простым белым конвертом. На нем не было написано ни слова, но я узнала бумагу.
Его величество Пауль встретил меня в покоях Эвгара. Мы обменялись приветствиями, и я быстро и без утайки рассказала ему все, что произошло за вчерашний день. Я не имела привычки скрывать от клиентов информацию.
— Значит, Эвгар жив, — произнес Пауль, и в его голосе прозвучали отдаленные нотки, которые мне не понравились. — Но как вы это докажете?
Я понимающе кивнула. На его месте я бы тоже сомневалась.
— Он сказал, что вы держали его взаперти, — сказала я. — И Эвгар выменял свою свободу на артефакт, который убил вашего дядюшку.