Золото колдуна
Шрифт:
Они шарахнулись прочь от откоса - и вовремя. Оказалось, что большой пласт глины у самой кромки обрыва держался на честном слове, а Настина пуля сыграла роль той самой соломинки, что переломила спину истомлённому верблюду. Глиняная глыба весом в полтонны шевельнулась и с пугающей лёгкостью заскользила вниз по склону. Трах!
– она ударилась о дно карьера и разлетелась, точно бомба. К счастью, за мгновение до её столкновения с поверхностью ганфайтеры успели перемахнуть большой бугор и наблюдала за происходящим из цветущей лужи.
Но разрушительная сила третьего Настиного выстрела ещё не была исчерпана. Упавшая глыба лишила опоры сосну, стоявшую на краю обрыва. Дерево зашаталось, надрывно заскрежетали, вырываясь из земли и лопаясь, обнажённые корни. Шумнув вершиной, сосна нырнула вниз и с треском ударилась о землю. Постояв секунды две в невообразимом положении, точно раздумывая, дерево пошатнулось налево и рухнуло плашмя.
По луже, в которой вынужденно принимали ванну ганфайтеры, пошла рябь.
– Валим отсюда...
– слабым голосом произнесла Надия.
Повторять два раза не потребовалось.
Через полчаса водитель такси, которого вызвала Надия, с удивлением лицезрел двух парней и двух девушек в одном белье, с комьями грязной одежды в руках. У одного парня было ружьё, и несколько мучительных секунд таксист раздумывал, не лучше ли развернуться и дать по газам. Страсть к наживе переборола осторожность, и наши герои благополучно вернулись в гостиницу.
Вечером они сидели в двухместном номере Родиона, опустевшем наполовину из-за дезертирства Василисы, пили чай и со смехом вспоминали приключения, на которые были так богаты предшествующие дни.
– Всё, ребята, нам надо срочно валить из города!
– хохотала Надия.
– Если мы завтра до обеда не уберёмся, тут начнётся гражданская война и извержение вулкана!
Наутро экспедиция выдвинулась на маршрут. Надия побаивалась за Настю - девушку хрупкую и опыта походов не имевшую совершенно. Поэтому её, невзирая на протесты, предельно разгрузили, оставив в рюкзаке только её одежду, килограммовый пакет с гречкой, банку тушнины и ещё какую-то мелочь.
Первый день похода прошёл вполне благополучно. Неофитка достойно выдержала испытание - не ныла, не хныкала, не требовала к себе повышенного внимания, но и не мешала своим более умелым спутникам, пытаясь доказать собственную искушённость. Словом, вела себя как примерная ученица. Зато Надежде пришлось выдержать не одну пикировку с мужской половиной экспедиции: парни были уверены, что ориентируются в незнакомой местности лучше, чем какая-то девчонка, а потому то и дело требовали внести поправки в маршрут. Три штурмана - это, как скоро выяснилось, похуже, чем три капитана. В результате путешественники заложили изрядный крюк и вышли к левому берегу водохранилища вместо правого, на котором Надия запланировала промежуточную стоянку. Левый берег - крутой и лесистый - меньше подходил для стоянки, чем луговой правый, но шагать лишние пять вёрст отчего-то никому не захотелось. Пошарив немного по лесу, путники нашли подходящую ровную площадку, от которой был удобный спуск к воде, и на ней разбили лагерь.
...Темнело. В кустах по соседству щёлкал запоздалый соловей. Настя лежала на коврике-"пенке", подложив руки под голову, и смотрела в тёмное небо, где одна за другой проступали звёзды. Надия с удовольствием прихлёбывала чай из деревянной кружки и похрустывала сухарями. Пётр механически обламывал тонкие веточки до размеров спички и кидал на угли, наблюдая, как они вспыхивают.
Родион выволок из-под тента свой рюкзак и вытянул из него какой-то продолговатый предмет.
– Это что?
– спросил Пётр.
– Похоже на сковородку со струнами, - оценила Надия, когда Родион вытащил странный предмет из чехла.
– Вы что, никогда банджо не видели?
– удивился Родион.
– Видели, видели. Не такие уж мы тёмные, - ответила Надия.
– Просто я не видела, чтобы ты на нём играл.
– Я учусь, - скромно ответил Родион. Надия многозначительно хмыкнула.
– Но кое-что уже умею, так что ушки можете не затыкать.
Он сел, примостил "сковородку со струнами" на коленях, нацепил на три пальца правой руки пластиковые когти и извлёк несколько звонких и сухих звуков.
Настя, явно заинтересованная, села, обхватив руками колени. Родион улыбнулся и добыл из "сковородки" лихой мотивчик.
В Зурбагане, в горной, дикой, удивительной стране,
Я и ты, обнявшись крепко, рады бешеной весне...
–
– запел он.
Пел он средне: в Teatro alla Scala его бы не приняли даже за взятку. Но голос, слух и чувство ритма у него имелись, а для залихватской песенки в стиле Дикого Запада этого было более чем достаточно.
...Если крикнешь – эхо скачет, словно лошади в бою;
Если слушаешь и смотришь, т ы воистину в раю.
Там ты женщин встретишь юных, с сердцем диким и прямым,
С чувством пламенным и нежным, бе скорыстным и простым...
Надия, которая поначалу скептически ухмылялась, потому что не подозревала у Родиона музыкальные таланты, поймала себя на том, что подёргивает плечами в такт разудалой мелодии. Да и остальные тоже, судя по глазам, "завелись". Родион улыбнулся. Его пальцы порхали по струнам, то высекая резкие, задиристые аккорды, то вызванивали игривый перебор.
... Если хочешь сердце бросить в увлекающую высь, -
Их глазам, как во рон черным, покорись и улыбнись!
– Круто!
– искренне сказала Надия, когда Родион подвёл итог несколькими трескучими аккордами, похожими на далёкие винтовочные залпы.
– А песня... Это ведь из Грина, да?
– спросила Настя.
– Именно, - кивнул музыкант.
– Был у меня в соплячьем возрасте период увлечения его писаниной.
– А потом?
– спросила Настя.
– А потом прошёл, вот и всё. Потом мои книжные предпочтения сменились, и я перешёл на Луи Буссенара.
– Читала, - кивнула Надия.
– Слушай, Родик, сыграй ещё что-нибудь такое! Ты классно играешь, я после этого твоего Гарбузяна...
– Зурбагана, - вежливо поправил Родион.
– Не важно. Я после него просто ожила, честное слово! Как у тебя это получается?
Родион самодовольно улыбнулся.
– Владика не хватает с его гармошкой, - заметил Петя.
– Вот был бы готовый кантри-ансамбль.