Золото муравьев
Шрифт:
Необыкновенно красивые улыбающиеся девушки с высокими скулами и черными миндалевидными глазами прогуливались вдоль рядов, сопровождаемые почтенными матронами.
Я заметил, что в облике окружавших нас людей просматривались монголоидные черты.
В Лехе Франке обнаружил несколько захоронений с черепами удлиненной формы. Это может служить доказательством того, что когда-то в этом районе жили люди, принадлежащие к европеоидной расе, возможно, предки народа минаро.
Решив все вопросы, связанные с нашим размещением, мы отправились на поиски этих древних могил, обнаруженных в 1910 году. Увы, несмотря на все наши старания и помощь местных знатоков, нам так и не удалось обнаружить ни малейшего следа захоронений. Вероятно, они бесследно исчезли, когда город в недавнем прошлом раздвигал свои границы.
В нескольких километрах к югу от Леха долина, по которой протекает Инд, расширяется и переходит в обширную равнину, обрамленную горными пиками. В этих местах на холмах, возвышающихся над деревнями, тянутся к небу пирамидальные постройки многочисленных монастырей. Эти обители помнят, как в VII веке, во времена правления великого Сронцзангамбо, на здешние земли обрушились орды завоевателей, пришедших из Тибета.
Нордруп пригласил нас посетить один из монастырей, монастырь Тикси, с настоятелем которого он поддерживал дружеские отношения. Со всеми многочисленными свежевыбеленными храмами, учебными помещениями, трапезными, библиотеками и складами, Тикси возвышается подобно городу-пирамиде. Мы поднялись в сверкающие позолотой апартаменты настоятеля, усадившего нас на великолепный шерстяной ковер. Верный служитель бога, он наложил запрет на продажу монахами монастыря каких-либо предметов или сувениров туристам и строго следил за неукоснительным исполнением всех правил отправления культа. Нордруп, сгибаясь в низких поклонах, предложил почтенному старцу все свои сбережения в обмен на несколько священных книг. Нас угостили чаем, а затем преподнесли в дар несколько шариков завернутого в священную ткань снадобья, призванного защитить нас от бед во время путешествия.
Глядя на величественную крепость властителей Ладакха в Лехе и грандиозные монастыри, можно было без труда предположить, какая судьба ожидала в этих местах наших предков. Шли годы. Охотники за горными козлами все чаще обращались к крестьянскому труду для того, чтобы обеспечить свое выживание. В конечном счете примитивные общины — точно так же, как и в других уголках земного шара, — стали жертвами привилегированной элиты, состоящей из вельможного воинства.
С увеличением населения во весь рост встала проблема безземельных крестьян. У них было два пути: в поисках удачи, а может и смерти, стать солдатом какого-нибудь вельможи или постричься в монахи. Поэтому в Ладакхе и по сей день осталось такое большое количество монастырей. Их следует рассматривать не как признак неистовой веры, а скорее как институты, призванные поглотить избыток населения. Наличие монастырей говорит о существовании здесь общества, основанного на крестьянском укладе, достаточно богатого, чтобы оплачивать праздный образ жизни некоторых его членов, но при этом страдающего от безземелья и не позволяющего всем мужчинам обзавестись семьями. Вопреки широко распространенному мнению гималайские монастыри не живут за счет благотворительности. Это — университеты, в которые семьи посылают своих младших сыновей, с тем чтобы воспрепятствовать их женитьбе, что могло бы лечь дополнительным бременем на и без того ограниченный семейный бюджет.
Из Леха мы отправились к границе с Тибетом, к высокогорным пастбищам великого плоскогорья. Здесь живут тибетские народы, занимающиеся скотоводством. Нам удалось, опросив нескольких кочевников, выяснить кое-что важное. Они утверждали, что высокогорные пастбища вплоть до границы с Тибетом усеяны скалами, которые покрыты изображениями горных козлов. Особый интерес представляет тот факт, что кочевники пребывали в полном неведении относительно авторства и причин появления данных рисунков! Таким образом, мы получили в руки первое звено из цепи доказательств, свидетельствующих, что тибетские скотоводы появились в этих местах сравнительно недавно, это, впрочем, подтверждается и тибетской литературой. Вне всякого сомнения, до их появления на этом плоскогорье селились либо минаро, либо какой-то другой народ, живущий охотой и имеющий сходные традиции. Теперь у нас были основания считать, что когда-то в исследуемом нами районе жили два непохожих друг на друга народа: охотники за горными козлами, по всей вероятности родственные минаро, и монголоиды, кочевники, занимавшиеся разведением яков.
У поселка Алчи-Гомпа.
Мы снова спустились в долину Инда и отправились в расположенный на западе от Леха монастырь Алчи. Монастырь этот знаменит своими великолепными фресками XII века. Мы разбили лагерь на крутых берегах Инда, покрытых россыпью скал с древними рисунками. На них изображены охотники в окружении горных козлов и каких-то животных, похожих на оленей. По сравнению с изображениями, увиденными нами в начале путешествия, эти рисунки были выполнены более тщательно. В то же время им был присущ строгий схематический штрих, отличающий лучшие образцы творчества каменного века.
Засняв на пленку наиболее интересные из наших находок, мы покинули Алчи и направились к Кхалатсе, деревушке, расположенной у моста через Инд. По одну сторону от дороги высились скалистые утесы, а по другую сторону был берег реки. Я обратил внимание на кучи галечника, расположение которых наводило на мысль, что где-то поблизости работают землекопы. Эти нагромождения еще раз напомнили нам, что здесь находится центр золотоносного района, где на протяжении долгих веков человек занимался добычей золотого песка.
Берега Инда на участке от Алчи до Кхалатсе известны своим золотом. Конечно, это связано с тем, что река Заскар, впадающая в Инд в нескольких километрах выше по течению от Алчи, несет в своих водах наряду с обычным песком золотую пыль — ту самую, которую я искал с лотком в руках в Заскаре в 1978 году. В то время моими помощниками были монах и столяр из деревни под названием Пимо. Стоя у самой кромки воды, с раннего утра и до позднего вечера не покладая рук мы просеивали песок через ивовое сито, чтобы к концу дня получить несколько крупинок золота. Я знал, что профессиональные золотоискатели достигли бы здесь больших успехов. Как ни странно, но обитателей берегов Заскара, как, впрочем, и жителей Ладакха, почти не привлекает блеск золота. Более того, они считают, что поиски золота — дело недостойное и больше всего подходит кузнецам, считающимся здесь представителями низшей касты. Причина подобного нежелания добывать золото объясняется тем, что при его поисках можно потревожить «богов Земли», почитаемых древней «верой людей».
На участке между Алчи и Кхалатсе Инд протекает по ущелью. Это заставляет золотоискателей копать ямы в крутых берегах и слой за слоем извлекать золотоносный песок. Я не раз спрашивал себя, каким образом в былые времена добытчикам удавалось обнаружить золотоносные пески под тоннами галечника и скалистых пород, которыми сложены берега Инда? Если илистый или песчаный берег позволяет с легкостью найти то место, куда река наносит золотоносный песок, то здесь для его обнаружения не обойтись без помощи специального детектора. К чьей же помощи обращались искатели золота былых времен? Не могли ли они использовать в этих целях какой-либо природный детектор… скажем, тех самых муравьев, способных отыскивать золото?
Наскальные рисунки близ поселка Алчи-Гомпа.
Немецкий исследователь Херрманн считал, что в легенде речь идет об обыкновенных муравьях, указывающих человеку, в каком месте следует копать. Вместе с тем страна муравьев-золотоискателей была расположена, по его мнению, в долине Суру, там, где берега реки не нависают отвесными скалами и где нет необходимости пользоваться каким-либо детектором для того, чтобы обнаружить золотоносный песок, откладывающийся у самой кромки воды. Напомним, что сам Херрманн никогда не бывал в Ладакхе. Он строил свои выводы, основываясь на том соображении, что добыча золота на реке Суру продолжалась вплоть до самого последнего времени, тогда как на берегах Инда от поисков давно отказались.
— Пожалуй, — предложила Мисси, — нам следует выяснить у местного населения некоторые подробности способа добычи золота в этих местах. А может быть, нам удастся даже услышать легенды, связывающие муравьев с добычей золота?
Эта последняя мысль уже приходила в голову Франке, который не поленился обратиться с расспросами к жителям Кхалатсе, деревни, в которую лежал наш путь.
В ходе моих исследований я наткнулся на статью Франке, озаглавленную «Две истории о муравьях древнего королевства Западного Тибета. К вопросу о муравьях-золотоискателях». Впрочем, обе истории не могли не вызвать чувство разочарования. Одна из них была не что иное, как сказка, услышанная автором в Кхалатсе. Некий правитель по имени Кри-Тоб вознамерился выдать свою дочь замуж за одного из министров, но, к его великому огорчению, жених потребовал, чтобы кухонная посуда, которую девушка должна принести в Дом в качестве приданого, была сделана из чистого золота. Правитель обратился за советом к своему визирю, поведавшему, что на дне расположенного неподалеку озера спрятано золото. Тогда обратились за помощью к ламе. Тот вызвал дождь, после которого из-под земли вылезло несколько муравьев. Среди них был муравьиный король, который под угрозой смерти согласился достать золото со дна озера. Две тысячи муравьев, обвязав себя за пояс крепкой тонкой ниткой, прорыли подземный ход и доставили золото на поверхность. След этих нитей, говорится в сказке, и поныне делит тело муравьев на две части. Золото, извлеченное со дна озера, позволило правителю выдать замуж свою дочь, которая жила долго и счастливо и подарила своему мужу много детей.