Золото на крови
Шрифт:
Мы свернули за очередной кривун, дальше вроде бы поворотов не было. Более того, забрезжил какой-то простор, просветлело. Но совсем уж чудовищным ревом придавил наши уши взбесившийся поток. Первым догадался, в чем дело Жереба.
— Падун! — заорал он, перекрывая даже этот грохот.
Он показывал вперед, и в глазах таежника я впервые увидел страх. Через секунду и до меня дошло, что это такое «падун» и какая нас ожидает участь. Главное что не было ни какой возможности пристать к берегу, вокруг громоздились отвесные скалы. Я уже представил, как наш плот падает вертикально вниз и мы летим в кипящую бездну. А водопад неумолимо приближался. Он заранее предупреждал о себе не только чудовищным грохотом, над
До водопада оставалось совсем немного, метров пятьдесят, когда Жереба увидел то, чего мы по неопытности не заметили. В самом центре водопада река все-таки пробила каменное ложе, и вода здесь устремлялась вниз более полого. Ширина расщелины не превышала пятнадцати метров. Но это был шанс!
— Вправо бей! — заорал Жереба, и мы все вздрогнули, выходя из оцепенения. — Вправо бей, кому говорю, вашу мать!..
Поняв, что требует от нас кормчий, мы приналегли на весла, а вскоре и я, и Андрей увидели расщелину и поняли свой шанс. С такой интенсивностью я не работал еще никогда в жизни. Водопад приближался с пугающей неотвратимостью, и казалось, что плот сдвигается вправо чересчур медленно. Краем глаза я видел и вторую пару гребцов, они трудились не менее интенсивно. По брезенту с истеричным лаем металась встревоженная лайка. Только веревка не давала ей прыгнуть за борт. А грохот все нарастал, яростно давил на перепонки, я открыл рот, чтобы не оглохнуть, и водяная пыль холодной рукой прошлась по лицу, словно умыв напоследок. Еще метров за двадцать до обрыва я подумал, что наши усилия напрасны, но все продолжали перелопачивать белую от злой ярости воду Попутной и в каком-то невероятном порыве все-таки направили плот как надо, как раз напротив ложбины.
Жереба еще успел заорать: «Держись!» — но до меня это уже донеслось как шепот, мы с Андреем и так бросили весло и намертво вцепились в подгребицу. В ту же секунду плот понесся вниз, я заорал во всю глотку, чувствуя, как орут то же самое мой сосед и те двое, сзади. А плот полого скользил вниз, и я увидел по обе стороны вокруг меня нависшие двумя полукружьями громады падающей в пропасть воды. Я был ниже всего этого и рядом, физически чувствуя многотонную ярость потока.
Сколько нас тащило вниз, полсекунды, меньше? Плот проскочил ложбину и сразу врезался в отбойный вал вздыбившейся воды. Белая, кипящая масса хлынула на плот, ударила в грудь, потащила назад, оторвала руки от поперечины подгребицы и бросив на брезент с грузом захлестнула с головой, оглушив и ослепив одновременно.
Что-то еще ударило меня по ребрам, и тут рев вдруг стал тише, и хотя вода вокруг плота еще продолжала свою свистопляску и вниз по течению плыла плотная белая пена, но это уже были семечки по сравнению с пережитым.
Проведя рукой по лицу, смахивая воду и все пережитое, я огляделся по сторонам. Справа впереди меня лежал Андрей, намертво обхватив поперечину подгребицы. Из его носа почему-то капала кровь.
Затем я встал и оглянулся: Павел и Иван, такие же мокрые, как и я, тяжело дыша, смотрели на нас. Я словно увидел себя со стороны. У всех троих моих попутчиков был какой-то отрешенный, мертвый взгляд. В очередной раз мы ускользнули от смерти. Мы как никогда прежде были к ней близки. Просто побывали у ней в гостях.
МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Но долго любоваться друг на друга Попутная нам не дала. Сильнейший толчок потряс плот, и мы с криками полетели вперед. Если у наших кормчих в запасе был весь плот, а Андрей лежал на бревнах и только дернулся всем телом, то я благополучно запнулся об поперечину подгреби и плашмя рухнул в воду, подняв фонтан брызг. Но утонуть мне в тот день было не суждено. С изумлением я понял, что лежу на чем-то твердом. Все пережитое за эти короткие минуты так сковало мое мышление, что лишь снова оказавшись на плоту, я понял, что, пройдя теснины и вырвавшись на простор, мы с разгона влетели на длинную отмель.
Мое падение и возвращение на плот мужики восприняли со спокойным равнодушием. Только привязанная Снежка металась по плоту, задыхаясь в удушливом скулеже. Падение в водяной ад едва не свело собаку с ума. Все остальные пребывали в каком-то шоке. Движения и жесты каждого казались замедленными, неловкими. Иван уселся на бревна прямо там, где стоял, Андрей по-прежнему лежал на спине, меланхолично смахивая текущую из носа кровь.
— Веслом досталось напоследок, — пояснил он мне. Вспомнив удар по ребрам я догадался что наше исчезнувшее весло напоследок накостыляло и мне.
Лишь Павел стоял, с озабоченным видом шаря по собственным карманам.
Я уселся рядом с Андреем и стал наблюдать за действиями белоруса. Ничего не поняв, я спросил его:
— Паш, ты что ищешь?
Тот поднял на меня озабоченный взгляд, нижняя губа смешно оттопыривалась вниз.
— Да курево никак не найду.
Теперь уже поднял голову Андрей, пристально взглянул на белоруса.
— Ты что, Павел, у нас уже две недели как курево кончилось.
Павел удивленно взглянул на него, затем растерянно спросил:
— Разве? Я что-то не помню.
Андрей тут же вскочил со своей мокрой лежанки, и они на пару с Иваном начали хлопотать вокруг белоруса. Лишь тут я понял, что с ним не просто так приступ склероза, у Павла даже и координация движений нарушилась. Общими усилиями мы усадили его на брезент, взгляд у него по-прежнему оставался отсутствующим. Временами его передергивало словно от ударов током. С ужасом я представил, что будет, если к нему не вернется рассудок.
Иван тем временем все ковырялся в связанных вещах, наконец добрался до своего рюкзака и, пошарив в нем, достал небольшую фляжку. Поколдовав с двумя кружками, он разбавил спирт водой и протянул его Павлу. Тот сначала даже не понял, что от него требуется.
— Пей, — приказал Андрей, и Павел, чуть поперхнувшись от неожиданности, осушил кружку до дна. Отдышавшись, он глянул на ее дно, потом посмотрел на нас, и этот его взгляд мне понравился больше прежнего.
— А закусить-то у нас нечем? — спросил белорус.
— Может, тебе еще и закурить? — настороженным тоном спросил Андрей. Павел удивленно посмотрел на него.
— У нас же курево давно кончилось.
Мы облегченно вздохнули. Похоже, эту проблему нам все-таки удалось разрешить.
— Ну, я думаю, теперь и нам можно выпить, — решил Иван и пустил кружку по кругу.
Спирт мгновенно ударил мне в голову, да что мне. Все четверо с хохотом вспоминали подробности нашего полета, хотя совсем недавно всех просто трясло от страха. Наибольший смех почему-то вызывали я и Павел.
— Нет, Юрок, ты купаться любишь больше всех нас, — подначивал меня Андрей. — Чуть на равнину выплыли, и он сразу ласточкой в воду!
— А этот! — стонал от смеха Иван. — Закурить, говорит, хочу. Где-то у меня пачка «Мальборо» оставалась!
Павел обижался, он ничего такого не помнил, но от вида его простодушной физиономии нас разбирал еще больший смех. Время шло, наш «истерикон» постепенно сошел на нет. Иван поболтал фляжку, там что-то еще чуть-чуть бултыхнулось. Он вздохнул и упрятал ее в рюкзак. Потом Жереба с шестом обошел плот, пробуя дно со всех сторон. Получалось так, что мы застряли на отмели размером с футбольное поле, и до ближайшей глубины расстояние было метров двадцать. Разогнавшийся плот с такой силой врезался в отмель, что собрал перед собой небольшой вал песка и щебенки.