Золото на крови
Шрифт:
— Пользы от вас никакой, придется одного пустить на мясо. Добровольцы есть?
— Он! — дружно показали мы с Павлом друг на друга.
— А точнее?
— А точнее, нас-то двое, а ты один. Так что не выступай… — нагло заявил я.
— Хамло, — грустно вымолвил Андрей и отправился к небольшой деревянной двери, вделанной в склон сопки. Открыв ее и зайдя вовнутрь, он минуты через две выскочил оттуда с вытаращенными от удивления глазами.
— Вот это да! — крикнул он и побежал в баню.
Вернулся Лейтенант с первобытным фонарем, состоящим из свечки, помещенной внутри квадратной стеклянной коробки. Еще Андрей прихватил топор и, проходя мимо нас, заявил:
— Если пойдете со мной, то не прогадаете. Бесплатная экскурсия в бункер Гитлера.
Я подозревал, что лейтенант приготовил нам какую-нибудь пакость в отместку за наши лень и наглость, но уж очень у него был интригующий вид, да и тучка, набежав на солнышко, смазала нам с Павлом весь кайф от октябрьского загара.
Нехотя мы поплелись за нашим спутником.
— Дед говорил, что у него в леднике есть мясо, — Андрей кивнул на загадочную дверь. — Но такого я не ожидал.
За дверью оказалась деревянная лестница, круто уходящая под землю. Пройдя все восемнадцать ступенек, я понял, почему Андрей выскочил наружу с такими выпученными глазами. Во-первых, если б не свечка, мы бы ни черта не видели. Белый прямоугольник двери на таком расстоянии выглядел с почтовую открытку.
С каждой ступенькой вниз в этом суперпогребе становилось все холодней, а может, это мне просто так казалось? Лестница привела нас к довольно большой комнате, выложенной срубом из бревен. Холод здесь стоял просто собачий, изо рта шел пар, а стены покрылись слоем инея.
Пол этого морозильного сооружения был выложен большими, толстыми кусками льда. Прямо на льду, в самом углу, лежала большая куча рыбы. Ну, а главное, на двух больших шестах висели здоровущие куски мяса. Судя по всему, при этом целая туша разрубалась на четыре части. Андрей попробовал снять с крючка ляжку какого-то копытного зверя, скорее всего лося, и невольно крякнул:
— Здоров дед! Представляешь, в одиночку все это притащить и подвесить?
После некоторого обсуждения решили отрубить кусок именно этого мяса, по нашему общему мнению, все-таки лосиного.
— Мерзлая как деревяшка, — объявил нам Павел, рубанув топором по гигантской ляжке.
— Руби быстрей, а то мы сами скоро такими же станем, — понукал я его, дуя на замершие пальцы.
— На, погрейся, — попробовал всучить он мне топор, но мы с лейтенантом быстренько его обломали, и, отчекрыжив кусочек килограммов на десять, все трое шустро побежали наверх, поближе к солнцу и теплу.
— Зачем ему такой здоровый подвал? — уже наверху удивился Павел. — У нас в деревне тоже рыли погреба, но не такие же здоровые? Набьют их с зимы льдом, и на все лето хватало.
— На все лето! — передразнил его Андрей. — Тут на сто лет этого льда хватит. Может, дедушка к атомной войне готовился, откуда мы знаем?
— Да он, поди, и про бомбу такую не слыхал. Что у него тут, ни радио, ни телека, — отшутился я.
— Это ты верно заметил. Но что-то жрать охота, — с этими словами коварный Лейтенант всучил мне добытое мясо.
Пришлось покориться, тем более что желудок и у меня начал урчать, и скорее не от голода, а от жадности. Еще бы — столько мяса!
Обед у нас походил на пиршество трех собак. Лосиные кости мы грызли с не меньшим энтузиазмом, чем они. Временами я ловил себя на том, что порой начинал урчать не хуже иного Бобика.
За время отсутствия хозяина его кресло-трон занял выскочка Лейтенант, за что мы с Павлом его постоянно критиковали. Наглые гости позволили себе и по сто грам ядреной медовухи, благо на полке за занавеской в бутылях ее хранилось не менее трех ведер. Я, впрочем, отказался, с содроганием вспомнив вызванное этой жидкостью землетрясение в моем мозгу.
Отвалившись от последней кости, Андрей глянул на свои часы и благодушно заметил:
— Старик, наверное, уже там, на могиле Ивана.
— А он его сын, — не выдержал я. Павел и Андрей с недоверием посмотрели на меня, пришлось поведать им про наш с дедом ночной разговор.
— Да, если это так, то представляешь, с каким чувством он принимал нас? — поразился Андрей. — А он и виду не показал. Кремень дед, матерый мужичище.
— Сколько ему лет? — поинтересовался Павел.
Основываясь на воспоминаниях деда, общими усилиями насчитали ему не менее семидесяти трех лет и еще раз поразились его здоровью и силе.
— А он сегодня придет или нет? — спросил я Андрея.
Тот пожал плечами:
— Да ничего он не сказал.
— Все-таки опасно в тайге ночью, особенно рядом с этим ненормальным медведем, — невольно поежился я.
— Вот-вот, давайтека выпьем за то, чтобы деду повезло в тайге.
Это был лишь первый тост лейтенанта. Каким-то чудом они еще перестирали свои шмотки, но развешивать их для просушки уже пришлось мне, так как мои друзья в упор уже не видели не только собственное белье, но и друг друга. Это не помешало им продолжить «банкет» воспринимая друг друга больше на ощупь, и постоянно признаваясь во взаимном уважении к собеседнику.
К вечеру старик так и не пришел. Пока в печи сохранились угли, я приготовил и ужин. Как часто бывает после долгой голодухи, меня мучило постоянное беспокойство, что нам не хватит еды, и я чуть было сразу же не собрался готовить завтрак. Остановило меня только отсутствие пустой посуды.
Спать завалились рано, горячая печь так и манила к себе, так и звала прилечь и отдохнуть. Правда, мои поддатые друзья долго еще балабонили, наконец сон сморил и их.
СПАСИБО, ДЕД ИГНАТ!
Утром Андрей поднялся раньше всех, мало того, не дал он спать и нам.
— Подъем, разгильдяи! — с такими словами лейтенант растолкал нас в девятом часу утра. Узнав, сколько времени, я ужаснулся и, пригрозив угробить Андрея, перевернулся на другой бок.