Золото по ленд-лизу
Шрифт:
– Вот и мой Сашка, вроде этих, - переключая скорость, сказал Дим Димыч. - Правда стариков и убогих не обижал, а все едино бандит. Из армии пришел, а работать негде - шахты и заводы позакрывали. Потыкался к коммерсантам - те нос воротят, бывший «афганец», такие, мол, нам не нужны. Сходил к военкому, как же так? А тот ему, - живи, как знаешь - я тебя в Афганистан не посылал.
Вернулся домой, трясется весь,- где ж справедливость, дед? А что я скажу? Промолчал. Ну, он и связался с «братвой». Смотрю, деньги появились, дорогие шмотки, а потом и крутая тачка. Я ему толкую, завязывай с этим, внучок. Пропадешь. А он смеется - еще немного подзаработаю и открою автосервис, будешь в нем директором. Подзаработал. Ограбили они богатых армян и попались. Теперь пишет из зоны - вернусь, начну новую жизнь. Хрен он чего начнет. Дружки недавно заезжали, ждут, не дождутся.
…Шли дни, и чем больше Огнев общался со стариком, тем больше проникался к нему доверием и удивлялся жизненной силе, заложенной в этом человеке. Не смотря на преклонный возраст, Дим Димыч содержал в образцовом порядке дом, немного подрабатывал извозом и живо интересовался всем, что происходило в стране. Причем отрицательно относился к новой власти и всему, что называлось «демократическими преобразованиями». Называл их по своему «дерьмократическими».
И в один из вечеров, когда они чаевничали на кухне, взвесив все «за» и «против», Огнев решил показать старому солдату, найденную в самолете записку.
– Откуда это у тебя? - внимательно ее прочитав и отвердев лицом, спросил Дим Димыч.
Пришлось рассказать кто он, почему оказался в лагере, и каким образом обнаружил записку.
На несколько минут в кухне возникла тягостная тишина.
– Ребят зверье не растащило?
– Нет, так там и лежат.
– А груз?
– Тоже.
– Ну и что думаешь делать с ним?
– В советское время сдал бы государству. А теперь даже не знаю.
– Да, дела, - нахмурился старик.
– Я думал, то золото давно в казну поступило. Когда вышел к своим, все в «смерше» рассказал и даже показал на карте. Только документы погибших передать не смог. Случайно утопил в болоте. Мне не поверили и определили в штрафбат. Смывай, мол, позор кровью
Смыл, получил «Красное Знамя» и дошел до Будапешта. А золото значит так и лежит в тундре. Может тебе все-таки сдать его новой власти?
– наклонился Дим Димыч к Огневу.
– Этой не сдам. Очень уж она гнилая, отец, на себе испытал.
– Тогда я тебе вот что скажу, Юрий. Считай это золото своим. И распорядись им, как знаешь.
Потекли дни мучительных размышлений.
Оценивая свое положение, Огнев понимал, что возврата к прежней жизни у него нет. Лагерь, побег и все последующее, перечеркивали ее напрочь. Оставалось только одно - забрать из тайника золото и, реализовав его, выехать из страны. Куда угодно, хоть к черту на рога. Иначе - «распорядиться», как сказал Дим Димыч.
Но одному это сделать практически невозможно. Нужны надежные помощники и серьезный покупатель. После гибели Шмакова и предательства Лепса, в Москве у него оставался только один верный человек - Мартыненко, у которого наверняка имелись связи в банковской системе. Реализовать же такое количество нелегального золота, можно было только через банк, и такая практика в стране существовала, о чем Огнев знал не понаслышке.
Если Виталька все организует, дело остается за главным - доставить груз из тундры в столицу.
В памяти почему-то возник образ героя одного из рассказов Джека Лондона, блуждающего с мешком золота где-то на Аляске. Кончил он весьма плачевно.
Нет, самому ему такой груз и транспортировку не осилить. Нужны помощники. И не робкого десятка. Такие, как егерь с кордона, Зингер или Душман, возвращения которого с нетерпением ждал Дим Димыч.
На следующее утро, сказав ему, что хочет навестить приятеля, Огнев выехал рейсовым автобусом в Москву.
Зима уже полностью вошла в свои права, и за окном натужно ревущего дизелем «Икаруса», проносились заснеженные поля и перелески.
Ближе к Москве снега стало больше, а мороз крепче. На Казанский вокзал автобус прибыл со значительным опозданием, в офисе Виталия никто не отвечал, и Огневу пришлось провести ночь на жесткой скамейке в зале ожидания. Перед самым утром он задремал и проснулся от легкого толчка в плечо.
– Гражданин, ваши документы, - произнес стоящий перед ним милиционер.
Стараясь казаться спокойным, Огнев достал из куртки паспорт и протянул его стражу порядка.
– Куда следуете? - поинтересовался сержант, внимательно изучив паспорт.
– К родственникам, в Казань.
– Счастливого пути, - произнес милиционер и вернул документ.
Когда он удалился, Огнев еще минут пять посидел, соображая, чем привлек внимание сержанта, а после встал и направился к выходу. Виталию он позвонил после десяти, с Ленинградского вокзала.
– Да, - раздался в трубке незнакомый голос.
– Я бы хотел поговорить с Мартыненко.
– А кто вы ?
– Его близкий друг, сейчас проездом в Москве и хотел бы встретиться.
– Виталий Петрович будет чуть позже, что ему передать?
– Скажите, что звонил Юрий. Я еще позвоню.
C приятелем ему удалось увидеться только во второй половине дня. В этот раз их встреча была более сдержанной.
– Куда ты опять пропал? - поинтересовался Мартыненко, пожав Огневу руку.