Золото по ленд-лизу
Шрифт:
В чисто убранном состоявшем из двух комнат номере, с печкой, умывальником и деревянной мебелью, Душман раздернул молнию одной из стоявших на полу спортивных сумок и на столе поочередно возникли две бутылки «Флагмана», сыр, колбаса, донской рыбец, южные помидоры и зеленый лук, а также кирпич хлеба.
– А вот и лампадки, - извлек из буфетного шкафчика три граненых стакана Зингер и, всполоснув их под умывальником, торжественно водрузил рядом.
В это время в дверь постучали, и в номер вошел благообразного вида человек с большой тарелкой исходящего паром рассыпчатого картофеля и зажатыми в руке вилками.
– Вот, как вы просили, - поставил все на стол.
– Приятного аппетита
– Хозяин - кивнул на дверь Зингер, когда тот исчез.
– Вообще-то тут живут паломники, и мест нету. Но мы ему сунули сто баксов и сразу нашлись.
– Ну что, за встречу?
– поднял наполненный до половины стакан Душман, когда все расселись за столом.
– За нее, - звякнули в него еще два.
– А ты почему не выпил?
– аппетитно хруст луком, поинтересовался у Зингер у Огнева.
– Мне не положено, - был ответ.
– Грех.
– Ну, на нет и суда нет, - дуя на насаженную на вилку картофелину, добродушно прогудел Душман.
– Давай, Витек, дерябнем по второй.
Когда первая бутылка опустела и все основательно, подкрепились, Душман с Зингером закурили (Юрий снова отказался) и многозначительно переглянулись.
– Слышь, прапор, - выдул к потолку тонкую струйку Душман, - а тебе привет.
– От кого это?
– высоко вскинул брови Огнев.
– От Виктора, который был егерем.
– ?!
– Ну да, - мы, прежде чем лететь в Архангельск навестили кордон, думали, а вдруг ты там, - продолжал Душман.
– Ну, и встретились с этим самым Виктором. Фамилия его, кстати, Лебедев.
– Точно, - прошептал Огнев, и его глаза стали влажными.
– Так, значит, он остался жив? Уму непостижимо. И перекрестился.
– Во-во, именно, - ткнул Зингер бычок в пепельницу.
– На той «стрелке» пацаны всадили в твоего корешка две пули, и он вырубился. Приехавшие менты посчитали его «жмуриком» и определили в морг.
Ну а там Витька оклемался и им занялись врачи. Практически вытащили с того света.
Менты хотели сделать из него «паровоз» и посадить. Но что-то там у них не склеилось и отпустили.
– Да, Виктор серьезный парень, - прогудел Душман.
– Офицер, воевал в Чечне.
– Кстати, тебе привет передавал, если найдем, конечно.
– И чем же он теперь занимается?
– поинтересовался Огнев.
– Служит в охране у какой-то бабы. В городе.
На несколько минут в номере возникла тишина, все молчали.
– Ну а теперь у нас к тебе дело, прапор, - закурил вторую сигарету Сашка.
– То золото, что ты нам дал, оказалось счастливым. Мы его выгодно толкнули и купили автосервис. А еще в прокуратуре у меня нашелся дружок - вместе были в Афгане. Он вошел в долю и теперь у нас еще две заправки и кабак. Так что бабок хватает, и с братвой мы завязали.
– Завязали, Юр, - век воли не видать, - щелкнул ногтем себя по зубу Зингер.
– Ну, так вот, - неодобрительно покосился на приятеля Душман.
– Мы с Витьком долго думали и решили, что негоже тому золоту лежать в тундре. И не потому, что жадные. Просто обидно. Оно ж народное. Нужно достать и пустить в дело.
– Так, дальше, - уставившись в стол, отрешенно произнес Юрий.
– Заберем рыжье, толкнем и купим пару заводов и леспромхоз. А это рабочие места и хлеб для работяг. Ну а еще построим церковь, в память о тех ребятах, что лежат в тундре.
При последних словах Душмана Огнев поднял голову и в его глазах появился блеск.
– Церковь говоришь?
– тихо прошептал он и опять задумался.
В комнате снова возникла тишина, прервавшаяся далеким голосом колокола. Звонили к вечерне.
Юрий встал, поклонился и в ту сторону и осенил себя крестным знамением.
– Хорошо, завтра я дам ответ, - и направился к двери.
Глава 12. Время собирать камни
Отстояв вечернее богослужение, Огнев смиренно прошел в свою келью, где жил с еще с тремя послушниками и долго молился.
Он просил Господа о ниспослании благодати страждущим, прощении ему грехов и наставлении на истинный путь.
Всю ночь послушник не спал, и, лежа на жестком ложе, думал о сделанном ему предложении. За истекший год его душа так и не обрела покоя, хотя внутренний мир изменился. Огневу все больше нравилась жизнь в обители, соблюдение церковных канонов, долгие беседы с наставником и размышления наедине. В этом было что-то новое, выгодно отличающееся от мирских соблазнов и суеты.
Однако встреча со старыми друзьями снова всколыхнуло все то, отчего так хотелось освободиться. Бывший полковник не приемлел несправедливости, лжи и обмана, мучительно переживал за страну и ее обездоленный народ.
Он понимал, что помочь всем невозможно, но то, что сказал Душман, заставило Юрия задуматься. Можно было сделать действительно благое дело, для тех немногих, которым в случае удачи они могли помочь хоть чем-то, а еще отдать дань памяти героям, погибшим в тундре. Ведь ценой жизни они сохранили то, что принадлежит народу.
После утренней литургии [5] он направился в ризницу, где находился игумен и испросил разрешения побеседовать с ним.
5
главнейшее христианское богослужение у православных, католиков и в некоторых других церквях, на котором совершается таинство Евхаристии.