Золото поступает в слитках
Шрифт:
– И что вы сделали? – Эстер затаила дыхание.
– Я повел себя как последний дурак. Мне нужно было сразу связаться с портье, чтобы он блокировал выход, и затем позвонить в полицию, но я был слишком взволнован и не подумал об этом. Вместо этого я снова отодвинул задвижку, открыл дверь в соседний номер и последовал за убийцей. Стоя в дверях номера, я осмотрел правую и левую стороны коридора, а затем спустился на второй этаж. Когда поднялся шум, я вышел из отеля.
– Любопытная история, – сказала Эстер, – занимательная, но копы вам
Я снисходительно улыбнулся:
– Ты забыла, что я видел убийцу.
Она подскочила, словно от удара электрическим током.
– Кто это был?
Я рассмеялся и пустил в воздух еще одно кольцо дыма.
Она отошла от телефона, пересекла комнату и опять примостилась рядом со мной, положив ногу на ногу и задумчиво обхватив руками колено. Эстер определенно не знала, что ей делать дальше. Она смотрела то на меня, то на кончики своих туфель. Подол вечернего платья, задираясь, мешал ей, она поднялась, вышла в спальню, не прикрыв за собой дверь, и через минуту вернулась в черном вельветовом халате.
– Что ж, – сказала она, – все, что вы тут наплели, ничего для меня не меняет. Мне нужен у Эшбьюри свой человек. Вы, кажется, хороший мальчик, и, думаю, вам можно доверять. Кстати, кто вы такой? Как вас в действительности зовут?
Я молчал, склонив голову набок.
– Послушай, ты не выйдешь отсюда, пока не назовешь мне свое настоящее имя. Я хочу узнать его во что бы то ни стало. В конце концов, я пойду следом за тобой и узнаю, где ты живешь. Так что давай начистоту!
Я кивнул на дверь:
– Когда захочу, я выйду отсюда.
– Я донесу на тебя.
– И что это тебе даст? Что станет с твоим заманчивым планом потрясти семейку Альты Эшерст?
– Эшбьюри, – поправила она.
– Какая разница?
– Ну а как тебя все-таки зовут?
– Джон Смит, – не колеблясь сказал я.
– Врешь!
Я расхохотался.
Эстер изменила манеру поведения.
– Ладно, Джон. – Она посмотрела прямо мне в лицо. – Ты умный парень. Мы могли бы объединиться и вместе придумать что-нибудь толковое. Согласен?
– Если речь идет о шантаже, я против. Это не по моей части.
– Фу! – фыркнула она. – Я предлагаю тебе войти в долю. Вместе мы могли бы делать хорошие деньги.
– Чем ты располагаешь, чтобы прижать Альту Эшбьюри?
Она было открыла рот, но я прикрыл его своей рукой.
– Не говори. Я ничего не хочу знать.
Она вытаращила глаза:
– Что с тобой?
– Я по другую сторону границы.
– Как это понять?
– Видишь ли, моя прелесть, я не могу принять твое предложение. Я не такой уж негодяй. И тебе не удалось меня провести. Ты замешана в этой грязной игре. Джед Рингоулд получал чеки от Альты Эшбьюри и передавал их тебе для «Этли эмьюзмент корпорейшн». Ты приводила к себе мужчин. Легкое движение пальцев освобождало их от значительной части выигрыша. Часть денег шла тебе, остаток – возвращался к Рингоулду и поступал в распоряжение выше– или нижестоящих, не важно, как их называть. А теперь я добавлю еще кое-что. Считай, что все кончено и забыто. Но шевельни только пальцем против Альты Эшбьюри, и ты очутишься за тюремной решеткой.
Она вскочила.
– Проклятие!
– Ол-райт, сестренка, я тебя предупредил.
– Ты слишком уверен в себе, проклятый болван!
– Если разрешишь, я возьму у тебя еще одну сигарету.
Она протянула мне портсигар.
– Ну, ты сразил меня наповал. Может, я спятила? Я видела, как ты вошел в отель, помню, как ты выспрашивал меня, копы охотились за тобой, я выследила тебя, привезла сюда, не зная, кто ты такой, черт возьми… Наверное, ты частный сыщик, работаешь на Альту Эшбьюри, нет, ты скорее подходишь для ее старика.
Я зажег сигарету.
– Но зачем ты со мной разоткровенничался? Почему бы не дать мне вывернуться наизнанку, притвориться, что ты мой союзник, вытянуть из меня все, что я знаю, и затем вонзить в меня когти?
Я взглянул на нее:
– Детка, будь я проклят, если я понимаю. – И это была правда.
Она, по-видимому, все же не хотела сдавать позиций.
– Ты, однако, вполне мог быть тем, кто пристукнул Рингоулда.
– Вероятно.
– Я могу тебя посадить.
– Ты так полагаешь?
– Да, могу.
– Вот телефон.
Она сощурила глаза.
– И тогда ты впутаешь меня в эту историю, покажешь, что мои побуждения корыстны и… да будь все проклято! Какой смысл?
– Чем мы займемся сейчас? – осведомился я.
– Хорошенько выпьем. Когда я думаю, что ты мог сотворить со мной и ничего не предпринял… Черт возьми! Я не могу тебя раскусить. Ведь ты не идиот. Ты хитер и ловок, способен управлять игрой… И вместе с тем, когда мне грозит расставленная тобой ловушка, ты не пользуешься ею… Что ж, век живи, век учись. Что тебе предложить к виски? Содовую или обычную воду?
– У тебя есть шотландское виски?
– Очень немного.
– У меня есть подотчетные деньги, которые, в случае необходимости, можно отнести к непредвиденным, экстренным расходам.
– Ну а сейчас разве не такой случай?
– Не знаешь, кто тут поблизости торгует ночью?
– Допустим, знаю.
– Ол-райт, позвони ему. Пусть нам пришлют полдюжины шотландского.
– Ты не шутишь?
Я вынул бумажник, выудил оттуда пятидесятидолларовую купюру, положил на край стола.
– Мой босс, правда, назвал бы это швырянием денег на ветер.
Распорядившись по телефону насчет шотландского, Эстер предложила:
– Давай пока разопьем мою бутылку.
Она принесла виски, лед и содовую.
– Не давай мне напиваться, Джон. Иначе я начну плакать, закачу истерику. Меня давно никто не угощал хорошей выпивкой. И досадно, что ты поставил ее не ради меня, а просто потому, что ты – это ты. Широкий жест… Что-то в тебе есть, перед чем невозможно устоять… Поцелуй меня.