Золото Рейха
Шрифт:
— Так что вам требуется, гауптштурмфюрер? — спросил хозяин кабинета.
— Мне будут нужны люди, грузовик и самолет. Всем этим вы меня обеспечите.
— Будет исполнено. Но вы же сами видите, что творится. Русские наступают. Я, конечно, уверен, что мы сможем отстоять город, силы сюда стянуты немалые, но тем не менее…
— Меня это не интересует, полковник, — отрезал Моргенштерн. — Удержите ли вы город или нет — ваши проблемы. Я должен выполнить задание, и на это мне отведено три дня. Три дня город будет нашим? — напрямую спросил эсэсовец
Тот поморщился, словно от зубной боли.
— Думаю, что три дня у нас есть.
— Тогда все хорошо.
«Ну, я не сказал бы», — подумал полковник и вновь посмотрел на гауптштурмфюрера СС, бравый вид которого напомнил ему военные парады золотых дней «третьего рейха».
Вспомнилось ему, как он сам в 1936 году маршировал в колонне таких же блестящих офицеров, которым фюрер пророчил неисчислимые победы. И действительно, победы были, и блестящие: вся Европа легла к ногам солдат рейха. Казалось, что так же будет продолжаться и дальше, большевистский колосс на глиняных ногах рухнет, и доблестные немецкие войска пройдут парадным маршем по Красной площади в Москве.
«Наверное, этот мальчишка еще и войны-то толком не видел», — решил комендант, хотя наград у гауптштурмфюрера было не меньше, чем у него самого.
— Скажите, гауптштурмфюрер, вы были на фронте? — спросил начальник бобруйского гарнизона.
— Да, полковник, и не один раз, — улыбнулся Моргенштерн.
— Но в окопах, надеюсь, вам не довелось побывать?
— В окопах не довелось. А вот в тылу у большевиков я был.
На такое полковнику нечего было возразить.
— Дайте мне офицера, который хорошо знает город и окрестности, — распорядился гауптштурмфюрер.
Полковник согласно кивнул, и уже через десять минут эсэсовцы выходили из комендатуры. Их сопровождал измученный, невыспавшийся пехотный офицер в сером, давно не чищенном мундире.
На подъезде к крепости кортеж из трех легковых автомобилей, в которых сидели эсэсовцы, вынужден был остановиться.
Моргенштерн с досадой поморщился:
— В чем дело? — бросил он одному из своих подчиненных. — Иди разберись.
Дорогу перегородил какой-то грузовик, к которому немедленно бросился помощник гауптштурмфюрера.
— Отгоняй в сторону! — распорядился он.
— Мотор заглох! — объяснил водитель.
— А мне плевать! — крикнул эсэсовец. — Не видишь, мы не можем проехать!
— Да кто ты такой? — раздался пьяный голос, и из другой дверцы грузовика спрыгнул раскрасневшийся от выпитого гауптштурмфюрер СС.
— Нам надо в крепость, — сказал подчиненный Моргенштерна.
— И мне тоже надо в крепость. Подождете. Сейчас нас подцепят и оттащат.
— Но мы торопимся!
Вильгельм понял, что предстоит разбирательство минут на пятнадцать-двадцать, не меньше. Он вылез из машины, достал сигареты, закурил и неодобрительно посмотрел на хмельного гауптштурмфюрера в мятом и грязном мундире. Его красная физиономия вдруг показалась до боли знакомой.
— Фридрих, ты? — крикнул
Офицер поднял голову, исподлобья взглянул на Вильгельма и весь расплылся в улыбке.
— Вилли, ты, что ли? Здорово! — пьяный эсэсовец бросился к Моргенштерну, дохнул на него ароматом шнапса и чуть не задушил в объятиях.
— Я, я, Фридрих!
— Что ты здесь делаешь? — А ты?
— Я здесь служу.
— А я по делам.
— По делам? Да какие могут быть дела в этой дыре?
— Значит, могут, — не стал вдаваться в подробности посланец Гиммлера.
А его пьяный приятель ощупывал и тискал его, словно хотел съесть и выбирал кусок повкуснее. Офицеры не виделись с самого начала русской кампании, а ведь когда-то они были закадычными друзьями, учились в одной школе, жили на одной улице маленького немецкого городка Раушен.
— Так ты в крепость едешь? — спросил Фридрих.
— Да, в крепость, — сказал Моргенштерн. — Чем ты там занимаешься?
— Я помощник начальника лагеря, его правая рука.
— Понятно, — Вильгельм слегка поморщился.
— Давай я поеду с вами, — предложил Фридрих Зоммерфельд (такая была его фамилия).
Он прикрикнул на водителя грузовика, и кое-как огромный автомобиль с ящиками в кузове смог проползти несколько метров, съехав задними колесами на обочину.
— Что везете, Фридрих? — поинтересовался Моргенштерн.
— Полная машина взрывчатки. Надо будет кое-что заминировать. Ты же понимаешь, горим синим пламенем. А наш Геббельс все врет про стратегическое оружие. Да кто ему сейчас верит! — с пьяной откровенностью болтал помощник начальника лагеря. — Поехали, поехали, в крепости я приму тебя по-царски, — великодушно пригласил приятеля Фридрих. — Как-никак я там не последний человек
Через десять минут эсэсовские машины въехали на территорию лагеря смерти № 131. Вильгельму не раз доводилось бывать в подобных местах, и он уже привык к собачьему лаю, колючей проволоке, автоматчикам и вышкам. Привык даже к характерному запаху, который невозможно спутать с каким-либо другим: это был запах чужой смерти. Да не одной, а многих и многих людей…
— Работы у нас здесь хватает, — Фридрих сделал широкий жест рачительного прусского помещика, показывающего гостю свое образцовое хозяйство. — Стреляем, закапываем, сжигаем, обливаем кислотой, засыпаем известью. В общем, вкалываем будь здоров. А ты-то хоть чем занимаешься, а, Вилли?
— Я… — гость из Берлина задумался, — выполняю всякие поручения.
— И кто же тебе их дает? — поинтересовался трудолюбивый палач.
— Рейхсфюрер Гиммлер, — бесстрастно произнес Моргенштерн.
С его приятеля мигом слетел весь хмель. Фридрих весь подобрался и одернул свой такой непрезентабельный мундир.
— Да-а. И чем же ты занимаешься? — спросил он.
— Знаешь, я бы не хотел вдаваться в подробности. Это государственная тайна.
— Все понятно. Но выпить-то ты со мной, с боевым офицером, надеюсь, не откажешься?