Золото Советского Союза: назад в 1975. Книга 2
Шрифт:
— Пустят. Я уже обо всём договорилась.
— Правда? Ну идём, послушаем, что скажут.
— А вот и он вернулся, — радостно заорала она через весь холл вахтёру.
— Я ему сказала, что твоя сестра двоюродная, — доверительно поделилась она со мной.
— Подождите, запишу. Какая комната? Но чтобы после девяти никаких гостей. Сестра, не сестра, а не положено. Я проверю!
— Да что вы, мы же недолго. Соскучилась по брату.
На нас оглядывались, потому что Зинка даже не сбавляла громкости. Мало мне популярности в общаге, ещё одна тема для разговоров.
— Хватит, пошли уже, — дёрнул я её.
Пока мы поднимались по лестнице, девушка отдувалась от настойчиво лезущих в лицо волос и поддёргивала сползающую с плеча гигантскую дамскую сумочку.
— Ты не могла оставить её у себя в комнате? — раздражённо поинтересовался я, когда она начала безнадёжно отставать.
— Так ведь это тебе. Гостинцы. От матери и так, от меня.
— Какие ещё гостинцы?
— Сейчас придём, всё увидишь. Тётя Альбина сказала, всё твоё любимое.
— Давай сюда. Донесу, — протянул я руку.
Крепло желание забрать, чего она там приволокла и попрощаться. Желательно, навсегда. У меня Соня. Надо завтра ей цветы купить, жалко, что роз в городе днём с огнём не сыщешь. Ну может что-то симпатичное смогу найти. Гвоздики тоже красивые бывают, главное, чтобы не красные. Красные у меня стойко ассоциируются с похоронами.
Зина сумку не отдала, наоборот, крепче вцепилась в неё.
— Зачем? — искренне удивилась она. — Я сама. Ну вот, четвёртый этаж, правильно? Слушай, мне так нравится город! Я раньше никак не могла представить, как это — многоэтажный дом. А тут как увидела девятиэтажки, прямо захотела жить на верхнем этаже. Оттуда всё-всё видно! Ну, у тебя четвёртый, тоже ничего, а я всего лишь на втором. Скучно.
Надо было видеть Лёхино лицо, когда вслед за мной в комнату зашла Зинка.
— Это что?! — безмолвно вопрошал он, пока вслух здоровался и раздвигал место на столе для наших сумок.
— Привет, я Зина, — первой подала руку девчонка и энергично потрясла Лёхину ладонь.
— Алексей, — осторожно ответил тот.
Кажется, он усомнился в собственной памяти, и кого из моих девушек зовут Зиной.
— Очень рада познакомиться с Сашиным другом. А мы с ним с самого детства друг друга знаем. Правда вот беда случилась, не помнит он меня. Но ничего, мы ему напомним, верно?
— Зина, ты хотела что-то отдать? — прервал я поток красноречия.
— Точно! Вот от матери письмо. Оно было без конверта, но я не читала. Нет-нет. А это прямо из дома гостинцы. Подставляй руки. Твои любимые маслята, маринованные. Тёть Аля сказала, это вы с ней собирали перед твоим отъездом. Дальше, огурчики с парника, уже засолились. Помидорки в собственном соку и в желе.
Девушка выставляла на стол разносолы, а я обалдело таращился на её сумку. Это она в ней всё припёрла? Это какой-то пространственный фокус? Под конец на столе появился кочан капусты.
— Вот, это из дома. А это от меня, ты хотел такой, — Зина зашуршала обёрточной бумагой и протянула мне небольшой круглый свёрток.
— Что это?
— Разверни, — спрятав руки за спину, чуть не приплясывала она от нетерпения.
Я вздохнул и разорвал упаковку. В наше время снова вошла в моду обёрточная бумага. Ещё и шпагатом перевязывают. Это у молодёжи самый писк. В нынешнем семьдесят пятом это единственная доступная обёртка, а заворачивать красиво и вовсе не умеют. Но Зина старалась. Она свернула бумагу в цилиндр и заправила кончики внутрь. Получилась круглая почти коробочка, слегка помятая с одного краю.
— Я тебя ещё не поздравляла с удачным поступлением. Вот, это тебе.
Внутри завёртки был галстук. Красный узкий галстук. Наверное, модный, только не для меня.
— Спасибо, — глядя на красную удавку, едва нашёлся я, что сказать.
Ещё в прошлой жизни не любил костюмы и уж тем более галстуки. Да, студенты в большинстве своём ходят в пиджаках, но я подобную форму одежды если и рассматривал, то только с водолазкой.
— Примерь, — захлопав в ладоши, потребовала дарительница и потянулась к моей шее.
— Не сейчас! — отрезал я, перехватывая её руки.
— А что, тебе пойдёт, — ухмыльнулся Лёха, наблюдающий всю картину.
— Я не готов так… и вообще, есть хочу.
— Ой, мальчики, вы голодные? — всплеснула руками Зинка. — Давайте я вам быстренько что-нибудь сварганю. Что у вас есть? О, колбаска. Сейчас бигус сделаю.
— Не надо. Мы сами.
— Да вы отдохните, а я быстро, честное слово. Где тут кухня?
Зинка выскочила за порог, забыв закрыть дверь, так что мы видели, как она два раза мелькнула мимо нашей комнаты, потом видимо нашла кухню и принялась громыхать на ней железом. Изумлённые девчонки спрашивали её, откуда она взялась, а Зинка озабоченно отвечала, что у неё мужики голодные сидят, надо срочно накормить. Потом она прилетела в комнату, сгребла со стола колбасу и капусту и улетела вновь.
— Ну ты попал, — констатировал Лёха, притворяя дверь.
— Вот и что я должен делать? Я, взрослый мужик, что должен делать с этой шмакодявкой, которая как будто так и надо, является и наводит тут порядки?
— Расслабься. Пусть шуршит. Зато у нас будет горячий ужин. С паршивой овцы хоть шерсти клок. А как она поймёт, что её телодвижения ни к чему не приводят, так сама сдуется. Точно тебе говорю.
— Нюхом чую, фиг она сама отступит.
— Да ладно тебе. Нормальная девчонка. Вон зато какая шустрая.
— Слишком шустрая. Открывай банки, жрать охота.
— Я смотрю, у нас беленькая. Что за повод?
— Чёрт, я с этой оглашенной обо всём забыл. Завтра идём на дело.
— Опять? Что на этот раз? Надеюсь, не как в прошлый раз?
— Подвал каменного особняка. И там поболее того слитка будет. Предлагаю взять Костяна, там куча учреждений и любопытных детей. Нужно, чтобы кто-то отвлекал местных жителей, а кто-то вскрывал двери или что там окажется.
— А ты не посмотрел вблизи?