Золото Советского Союза: назад в 1975. Книга 2
Шрифт:
— У кого машинка есть?
— У этой, которая со второго этажа, веснушчатая.
— Стойте. У нас в прошлом году на Первомай флаг был, где он?
— В реквизите надо искать. Думаете, выдержит?
— Так, парни, ведите, где наш герой-любовник обретается, — скомандовал я.
Мы спустились на третий этаж, где было относительно тихо, только двое пацанов растерянно топтались перед ничем не примечательно дверью.
— Ну что?
— Он нас послал, сказал, обойдётесь.
— Ребята ломаем дверь.
— Да ты что! Нас потом ещё и обвинят в порче имущества.
— А лучше, чтобы Настя спрыгнула с шестого этажа?
— Нет конечно, но.
— Никита, выходи.
— Да идите вы…
— Мы сейчас дверь сломаем. Разойдись.
Я уже взял разбег, от удара замок точно выломается, двери тут хлипкие, у нас в комнате уже явно дверь ломали, замок на честном слове держится. Дверь распахнулась сама.
— Чего пристали? Никита никуда не пойдёт, — вышла навстречу блондинка в коротком халатике.
— Гляньте, наш Донжуан не только подонок, но ещё и трус. Вместо себя бабу отправил на разборки. Пацаны, тащи его сюда. А ты, дорогуша, отойди в сторонку, а то как бы не прилетело случайно.
Девчонка попыталась протестовать, но я придержал её и тихо спросил:
— Ты хочешь, чтобы на твоего милого уголовное дело завели? О доведении до самоубийства? Из-за него там девушка хочет с жизнью покончить.
Я без понятия, есть ли такая статья в УК РСФСР, но главное сейчас всех заставить делать, что должно. Потом разбираться будем. Лёха сказал, надо быстро, ему виднее, у него есть опыт спасения самоубийц.
— Чего вам надо? — окрысился навстречу Перцев.
— Идём, по дороге расскажем.
— Да не хочу я никуда идти, с этой жирной встречаться тем более.
— Так, друг. Ты сейчас идёшь с нами. Поверь, никто не хочет никуда ходить среди ночи. Все хотят спать, а не решать за тебя проблемы с твоими девушками.
— Она не моя девушка! Раз ошибся, так что теперь, расхлёбывать?
— На будущее учтёшь и будешь разборчивее в связях. А сейчас придётся расхлёбывать. Тебе всего лишь надо нам подыграть. Да не дрейфь, никто тебя не заставляет на ней жениться, но надо к ней сходить на крышу и уговорить спуститься. Дальше спокойно разберёмся всем миром. Главное сейчас её с крыши забрать. Понял?
— Да что я ей скажу?
— А что хочешь говори. Клянись в вечной любви, скажи, что был ослом, когда отказался от такой шикарной девушки. Главное, чтобы она отошла от края. А там мы её скрутим и дальше пусть психологи, психиатры разбираются, не суть.
И мы повели виновника под конвоем наверх. Он шёл, хоть и неохотно. Понимаю, кому захочется вот таких разборок со случайной любовницей. Но раз уж натворил, будь мужчиной, помоги спасти непутёвую дуру. Глядишь, в другой раз умнее будешь. Ивсе окружающие мальчики и девочки намотают науку на ус. Мне, кстати, тоже надо будет как-то помягче, что ли с Зиной разобраться. А то кто её знает.
На чердак я повёл Никиту сам. Остальные трусили, а одного его туда запускать чревато. Интересно, они милицию-то вызвали? Или так и надеются, что само рассосётся? Нам бы с Лёхой не помешало сейчас пару-тройку крепких мужиков в помощь. Эту Настю ещё удержи попробуй, если она начнёт буянить.
— Флаг нашли? — спросил я мимохом.
— Нашли, держат внизу.
— А вы чего здесь? Там всю общагу надо ставить его держать. Блин, пожарных надо было вызвать, у них вроде такие штуки есть. Идём, Никитос, и помни, что от тебя сейчас зависит многое, не делай глупостей. Это спектакль, но плата за него — жизнь человека, и возможно, твоя свобода. Ведь посалят, случись чего. Вся общага уже в курсе вашей истории, так сто свидетелей полно.
На крыше было холодно, а Лёха в одной мастерке. Да и Настя в каком-то куцем платьице, уже наверняка замёрзла как цуцык. Хотя в состоянии аффекта может и не чувствовать. Лёха стоял спиной к нам, подняв руки в жесте доброй воли. Кажется, не очень он преуспел в своей миссии. Хотя ещё не спрыгнула и то хлеб.
— Не подходи! — сорванным голосом ревела Настя.
— А вот кого я привёл, смотри-ка, — выпихнул я Никиту вперёд и шепнул ему: — Давай.
— Настя, — дрожащим голоском начал тот.
— Громче, тебя в трёх шагах не слышно.
— Настя! Я пришёл. Прости.
— Молодец, продолжай.
— Ах ты, ублюдочная тварь. А я тебе поверила! — заорала вдруг наша самоубийца.
Ого, какие она слова знает!
— Н-настя, прости, я не хотел, — блеял Никита.
Лёха медленно начал заходить сбоку, сигналя мне, чтобы я зашёл с другой стороны. Вот если бы она немного отошла от края, можно было бы толкнуть её от края. Но тут прямо надо как следует толкать, весу в ней прилично.
— Ты сволочь! — рыдала безутешная девица. — Подонок! Я тебя ненавижу!
Что отвечал Никита, я уже не слышал. Давай, Настенька, ты правильно переключилась на своего обидчика. Иди, стукни его, мы совершенно не против.
Я осторожно глянул вниз. Где-то далеко и несерьёзно просматривался красный прямоугольник огромного флага. Ну, на фоне людей, что его держали со всех сторон, он гигантский, а отсюда смотрелся заплаткой, в которую сложно попасть, даже если специально целиться, а если случайно падать, то сто процентов промахнёшься. Плохая затея. Настя тем временем закрыла глаза двумя руками и раскачивалась в опасной близости от края. Твою мать, Никита, ну сделай ты хоть что-нибудь, чтобы она отошла подальше, иначе мы с ней вместе и свалимся.
— Дура! — заорал он вдруг. — Чего ты от меня хотела? Ты на меня-то посмотри. Я первое место занял в конкурсе «А ну-ка, парни!» И ты!
И тут Настенька не выдержала.
— Убью! — заорала она и сорвалась с места, желая отомстить обидчику.
Мы с Лёхой кинулись за ней одновременно. Каюсь, я дал ей возможность вмазать ненаглядному Никитушке в глаз. Или куда там она ему попала. А уж потом мы сшибли её с ног и попытались заломить руки. Невесть откуда набежала подмога, и с горем пополам мы связали бешеную девицу.