Золото третьего рейха. Кто владеет партийной кассой нацистов?
Шрифт:
Эту историю мне удалось раскопать с большим трудом, перелопатив кучу старых газет. Но самое главное — почему скандал был замят — они, естественно, не написали. А ведь дай правительство ход судебному разбирательству — и с Гитлером было бы покончено раз и навсегда. Новость о том, что партия, громогласно заявляющая о своем патриотизме, получает деньги из-за рубежа, уничтожила бы НСДАП…
Ответ нашелся совершенно случайно, в книжке одного малоизвестного историка, которую я по случаю купил в Берлине. Теодор Листер написал довольно большую работу о «плане Дауэса». Естественно, об обществе «Друзья Германии» там ни слова — готов поспорить,
Оказывается, ситуацию — и вместе с ней немецкий нацизм — в очередной раз спасли американцы. В эти дни как раз велись переговоры относительно нового большого кредита для немецкого правительства. Неожиданно американская сторона поставила жесткое условие: если Берлин хочет получить деньги, он должен замять скандал с нацистскими счетами и отстать от НСДАП. Потому что существующая ситуация, дескать, ущемляет финансовую свободу в стране и вызывает недоверие со стороны заокеанских кредиторов. Правительство вынуждено было подчиниться…
Мне было интересно, откуда Листер взял эти данные. Ссылка на источник у него отсутствовала. Но не мог же он все это выдумать! Значит, нужно было найти его самого.
Глава 3. ЗАОКЕАНСКАЯ ПОДКОРМКА
Что скрывает Листер?
Отыскать телефон ученого не составило труда. Теодор Листер был довольно пожилым человеком, работавшим на кафедре истории Мюнхенского университета. Судя по всему, звезд он с неба не хватал, написав за свою долгую профессиональную карьеру два десятка статей и всего одну книжку — ту самую, которую я сейчас держал в руках. Все статьи были посвящены сюжетам, связанным с немецкими репарациями: видимо, этой темой Листер занимался всю жизнь и знал ее досконально. Что как нельзя больше устраивало меня. Два года назад — вскоре после публикации своей книги — Листер ушел на пенсию и теперь жил в Аугсбурге. В общем, обычная карьера среднестатистического преподавателя вуза… Совершенно ничто в ней не настораживало, но мне стоило насторожиться, хотя бы по этой самой причине. Но не буду забегать вперед.
После серии длинных гудков в трубке послышался голос Листера. Звучал он, надо сказать, довольно испуганно. Поначалу я не обратил на это внимание и вспомнил лишь потом, перебирая разговор в памяти…
— Господин Листер, вас беспокоит ваш коллега из Аргентины. Моя фамилия фон Кранц. Меня очень заинтересовала ваша книга…
— Вы знаете, я не хотел бы обсуждать эту тему. — Испуг в голосе моего собеседника сменился резкостью.
— Я хотел бы задать вам один вопрос…
— Без комментариев.
Я понял, что сейчас Листер бросит трубку. Надо было что-то делать, причем срочно. В отчаянии я ляпнул:
— Я представляю известную вам организацию…
— Что вам надо от меня? — Реакция Листера оказалась настолько быстрой, что я понял: попадание стопроцентное. Нужно было делать следующий ход, времени на раздумья не было, и я снова стад действовать наугад.
— Известные вам люди направили меня к вам как к специалисту…
— Господи, когда все это закончится? Когда вы отстанете от меня? Я уже отдал все, что у меня было…
— Не сомневаюсь. Но вот вопрос: откуда вы изначально взяли данные о том, что преследование нацистов в 1925 году было прекращено по инициативе
— Что значит «изначально»?! — взорвался Листер. — Я вам уже сказал, откуда я это взял! Других источников у меня не было!
— У нас есть основания сомневаться в ваших словах, — с металлом в голосе произнес я. — Вы хорошо подумали?
— Да! Я говорю полную правду! Хотите — пытайте меня, режьте на куски, но это все, что я знаю! — Голос Листера сорвался на визг. (Ого, какой темперамент у обычного университетского историка!) — Будь проклят тот день, когда мне в руки попали мемуары этого чертового Болла! Когда я их вообще решил открыть!
— И снова хочу спросить, раз вы о них упомянули: вы не снимали копий с этих мемуаров? — Я чувствовал, что постепенно нащупываю в темноте верный путь.
— Нет! Я уже сказал: нет!!! Я никому об этом не говорил, я хранил эту копию как зеницу ока и отдал ее вам, отдал еще два года назад!!! Вы закончили свой допрос? Будьте вы прокляты! Убивайте меня, если хотите, убивайте!!!
А дальше началась такая истерика, что я счел за лучшее повесить трубку. Картина получалась интересная. Листер взял свои данные из мемуаров некоего Болла (впервые слышу эту фамилию). Мемуары существовали в рукописи — иначе с них не было бы смысла снимать копии. Некая организация, которая препятствует распространению данных об американской помощи Гитлеру, взяла Листера в оборот — очевидно, после публикации его книги — и запугала его до совершенно невообразимой степени. Настолько, что он ушел из университета и заперся в своем доме. Плюс у него отобрали мемуары, в которых, очевидно, содержалась какая-то секретная информация…
Но какая именно? Листер мог бы многое рассказать об этом, но давить на него было бесполезно. Здесь мне помогли бы разве что ребята из гестапо, но дедушка Мюллер давно торчит на том свете. Придется снова тщательно и кропотливо собирать информацию.
В первую очередь я позвонил в Мюнхенский университет. Там мне подтвердили то, о чем я и сам догадывался: Листер уволился неожиданно и без каких-либо вразумительных объяснений. Такова была участь человека, прикоснувшегося к тайне…
По логике вещей, меня за мои расследования должны были вообще прихлопнуть как муху. Почему этого до сих пор не произошло? Видимо, меня было проще не воспринимать всерьез. Листер ведь — серьезный историк, и то, что пишет он, имеет статус научной истины. Меня же можно представить дешевым фантазером. Честно говоря, оно так и лучше, потому что гнить в земле с пулей в затылке мне совершенно не улыбается…
Теперь же предстояло выяснить, кто такой этот Джеймс Болл и какое отношение он имеет ко всей этой заварушке.
В поисках Джеймса Болла
Итак, первым делом я решил пролистать Интернет. Расчет был прост: вряд ли мемуары стала бы писать малозначительная фигура. Если же Болл был достаточно крупной и осведомленной фигурой, значит, он неизбежно должен был где-то засветиться.
Мой расчет оказался верным. Уже через несколько часов я готов был поставить 10 тысяч евро, что нашел Болла — именно того Болла, который был мне нужен.