Золото верности

Балуев Роман

Не теряя времени, карлик потащил ошарашенного Йеда дальше по коридору, но странный узник успел ещё несколько раз выкрикнуть им вдогонку:

– Не верь синим палачам!

Его блеющий от боли голос эхом прокатился по коридору туда и обратно, будто хотел выйти на свободу вместо своего хозяина и зажить там собственной жизнью. Но выхода из темницы не оказалось.

Под конец тот же голос разразился безумным хохотом.

– Да заткните уже этого склянщика – проворчал кто–то из сонных заключённых.

– Я сейчас тебя

заткну, – немедля отозвался другой.

Наконец они дошли до пустой камеры поодаль. Тюремщика предупредили, что с Йедом не следует обращаться, как с преступником. И хотя он находил это весьма странным, но так повелел лично Посланник Синода. Наверное, думал карлик, этот юноша – какая–то важная птица, который прибыл инкогнито и хочет пока скрыться там, где его точно не станут искать.

– Вот здесь и будет ваша опочивальня, сударь, – произнёс карлик не без издёвки.

Решётка со скрипом отворилась, а карлик изогнулся в театральном поклоне.

– Не королевский дворец конечно, но чем уж богаты, – мерзко хихикнул он напоследок.

У Йеда не было никакого желания раздувать ссору с первым встречным, поэтому он пропустил колкости мимо ушей. Однако когда карлик собрался оставить его в одиночестве, Йед всё же не удержался от вопроса.

– А что за сумасшедший был в той камере? Не похож на обычного воришку…

– Ах, этот!… – оживился карлик. – Аптекарь, которого обвиняют в колдовстве. Хотя если бы спросили меня, ну какой из этого хлюпана колдун? Он здесь и так уже умом тронулся, а что его дальше ждёт, беднягу… Лучше б просто лечил людей, как раньше…

Йед лёг на солому, всё повторяя в уме слова безумного аптекаря: «Не верь синим палачам!»

И сам того не заметил, как провалился в сон.

* * *

– Неужели тот самый юноша? – игриво прозвенел девичий голос.

– Он самый, брат без сестры! – весело ответил другой такой же.

– Бедная сороконожка! – беспечно зазвучал первый.

– Несчастная сороконожка! – едко хихикнул второй.

– Кого же он защитит, сестра?

– Кого же он спасёт, сестра?

– Сороконожка никому не поможет!

– Сороконожка споткнулась!

– По плечу ли мальчику судьба? – заговорили два голоса хором. – Сможет ли мальчик освободить Вечность?

Йед проснулся там же, где и заснул – в камере. Рядом никого не было. Насмехающиеся голоса ему просто приснились.

* * *

– Очнись!

Тревожная мысль доносилась из глубины сознания Тании, подобно внутреннему голосу. Сквозь сон этот голос казался ей до родного знакомым, будто бы она говорила сама с собой – или с собственным отражением. С чудной подделкой из зазеркалья.

– Очнись!

Тания просыпаться совсем не хотела. Вернее, не хотела возвращаться в реальный мир. Она подспудно надеялась, что и этот голос ей снится тоже.

– Проснись! Кошмары приближаются!

За внутренним зовом последовало нечто подобное удару, от чего Танию всю передёрнуло. Остатки сна тут же слетели прочь. Она вскочила, как ошпаренная, оглядываясь по сторонам. Внезапно всю её охватила необъяснимая паника, словно её только что мучил жуткий ночной кошмар.

В округе ничего особенного не обнаруживалось, кроме спящего неподалёку пришельца из горного подземелья, который назвался ей странным именем Линкей. Она ещё толком не знала, кем он был на самом деле, но он точно обладал даром Чтеца.

И не долго думая, она решила его растолкать.

– Что такое? – отозвался тот, распрямляясь во весь свой великанский рост.

– Меня разбудил он… Кажется… Ну, эта книга… Похоже, что–то приближается.

Поглядев на её всполошённый вид и тревожное до испуга лицо, Линкей и сам встревожился. Он прикрыл глаза, призывая свой дар, и в лесном полумраке полосы на его лысой голове задрожали и зарябили бледно–лиловатым сиянием.

В тот же миг из ближайших кустов на него с лаем бросилось что–то дикое. Он даже и заметить не успел, как оказался опрокинут чёрным зверем навзничь, а клыкастая пасть угрожающе рыкала ему в лицо.

Кроме этой хищной пасти, да ещё жёлтых глаз, он не успел ничего толком разглядеть.

Лесной воздух распорол воинственный вопль. На зверюгу обрушился такой могучий удар, что воздух с противным чмоком вышел из груди животного, а Линкей ощутил брызги слюны на лице.

С жалобным визгом зверь отлетел в сторону, и Линкей смог снова вскочить на ноги. Рядом Тания размахивала обрубком толстой ветви – дровиной для ночного костра.

Пытаясь очухаться и вновь подняться на лапы, оглоушенный зверь скулил, визжал, рычал и лаял одновременно, оглашая лес дикой какофонией.

Он был размером с гигантскую собаку – с волчьей мордой и треугольными ушами торчком. Однако гибкие и ловкие когтистые лапы походили скорее на кошачьи. Чёрный окрас перемежался блёклым узором серых пятен, а от холки до самого хвоста дыбом встала короткая грива.

– Давн! – выкрикнула Тания. – Откуда он тут взялся?!

Жалобное скуление тут же сменилось злым лаем. Заслышав голос своей обидчицы, зверь пришёл в лютое исступление.

С кошачьей ловкостью взмыл на ствол ближайшего дерева.

Метнулся на толстую ветвь.

И оттуда – с высоты – сиганул прямиком на Танию.

Так стремительно всё произошло, что она не успела ни уклониться, ни размахнуться своим бревном. Она видела лишь клыкастую пасть, жёлтые глаза и когтистые лапы. И всё это стремглав летело прямо на неё.

Однако со зверем было что–то не то. В полёте лапы его так и оставались безвольно раскинутыми в стороны: давн словно не растерзать жертву хотел, а собрался обнять старого друга после разлуки.