Золотое колечко на границе тьмы
Шрифт:
"Мотор заглох. Мотоцикл лежал в канаве. Переднее колесо медленно поворачивалось, и по спицам тихонько ударяла головка облетевшего одуванчика… Все случилось так стремительно, что, когда Лида поднялась на ноги, мальчишка по-прежнему стоял не двигаясь на краю дороги. В широко открытых глазах его быстро вырастал испуг…"
Так они и познакомились – юная летчица и мальчик Антон. Антошка, Тоник. Он был героем и других моих рассказов. В том числе и тех, что напечатаны в первой книжке.
Слегка выяснив отношения,
"– У нас в сарае всякого железного барахла много. Хоть расчистишь помещение. Зайдешь? Вон в тот дом с зеленой крышей."
…А над крышами парили пестрые воздушные змеи. Змеи-сигнальщики. Потому что сбор «кубинского» железа шел по всему городу и с помощью змеев ребята сообщали друг другу, где нашлись новые залежи лома. Бежали вверх по ниткам разноцветные клочки бумаги – "телеграммы"… Веселая жизнь! Азарт, августовский ветер над тополями, ощущение полета! И радостное сознание, что ты помогаешь тому мальчишке в берете, с карабином на плече, снимок которого недавно видел в газете.
А у Антошки – особое счастье! Лида пригласила его прокатиться на двухместном самолете в соседний городок. Лучше уж взять с собой мальчишку, – рассудила она, – чем занудного и прилипчивого ухажера Митьку Сарапова, который ноет все время: "Лидушка, ну можно с тобой?" Теперь она скажет: "Видишь, место занято, я обещала мальчику".
Сначала были у Антона слезы: отец не хотел отпускать его. Ни за что! Подумать только, на хлипком самолетике, за двести верст, с какой-то девчонкой! Но потом поговорил с Лидой и…
"– Слушай, – сказал отец, – хватит валяться в траве и реветь. Был я у этой летчицы. В общем так. Если свалишься с самолета, отвечать будешь сам."
А дальше – вот что.
"Ночь была тихой, но на следующий день с утра снова дул ветер. Трепетал в его струях длинный синий вымпел Клуба Веселых Ветров.
Тоник забрался на крышу и поднял "Битанго". В пальцах быстро скользила прочная капроновая нитка, из которой Римкин дед собирался вязать рыбачью сеть. Впрочем, у деда есть еще два мотка.
Когда змей ушел так высоко, что стал похож на серебряную бумажку от конфеты, Тоник закрепил катушку на железном пруте, торчавшем из крыши, и сел. Он не спешил. Пройдет еще полтора часа, прежде чем он опустит «Битанго» и помчится на аэродром. Туда, где ждет самолет!.. Рассказать бы кому-нибудь про свое счастье! Но Римка и Петька на пришкольном участке. Тимка уехал на рыбалку. Только маленький Клякса, скучая, бродит по двору.
– Лезь сюда! – крикнул Тоник.
Клякса задрал голову.
– К тебе? Мне не велят на крышу.
– Всего ты боишься, – сказал Тоник. – Нельзя, не велит… Ну, полезешь?
Клякса, пыхтя, вскарабкался по поленнице.
– Я сегодня в Калитино на
– А мне школьную форму купили, – похвастал Клякса. – Только надевать не дают пока.
Тоник махнул рукой. С Кляксой говорить о самолете не стоило. Но Тоник не очень огорчился.
Он смотрел, как из-за туманной полосы далекого леса выплывали облака. Они шли над лугами и блестящими осколками озер, над синим изгибом реки и белыми домами пристанского поселка. Они были похожи на клубки желтой пушистой ваты.
Тоник прошептал свои давно придуманные стихи:
Облака, облака, Вы лохматые бока, Солнечные кручи, Собирайтесь в тучи…Но облака не стали собираться в тучи (да Тоник и не хотел этого). Они продолжали свой веселый летучий путь – в сторону Калитино, куда скоро полетит и Тоник.
– Вон еще змеек! – обрадовался Клякса.
Из-за вершин тополей поднимался желтый с тремя черными полосками змей.
– "Тигренок!" – крикнул Тоник.
"Тигренок" взлетал над своими крышами, значит его все-таки отбили у "пиратов".
Надо было послать привет "Тигренку", и Тоник полез в карман за бумагой для "телеграммы".
Он нащупал смятый клочок. Это была записка вожатого Вострецова. Только сейчас Тоник вспомнил о ней – вчера-то сунул в карман, даже не прочитав. До того ли было, когда слезы…
Федор Вострецов писал: "Битанго! Дело с железом надо доводить до точки. Завтра в двенадцать дайте четыре красных – общий сбор."
Записки была получена вчера. Значит «завтра» – это сегодня. Значит, не будет общего сбора, потому в одиннадцать Тоник опустит «Битанго» и убежит на аэродром. Сам виноват, Феденька. Не надо посылать записки с бестолковыми малышами.
Тоник встал и потянулся, словно хотел показать кому-то, что ничего не случилось. Ему не хотелось уже смотреть на облака.
– Клякса! – позвал Тоник. – У меня дома на шкафу красная бумага для сигналов. Принеси.
Он и сам не знал, зачем сделал это. Ведь все равно он опустит «Битанго» в одиннадцать.
– Может, Тимка вернется, – подумал Тоник вслух. Но было ясно, что никто не вернется до обеда. Только будут иногда забегать на двор разведчики – иногда совсем незнакомые мальчишки – и просить, чтобы Тоник просигналил об их находках.
С крыши был хорошо виден циферблат часов на перекрестке. Тоник решил подождать до четверти двенадцатого и, если никто не придет, опустить змея.
Один за другим поднялись над крышами "Кондор", «Василек» и еще несколько змеев. Завязалась между ними переписка. Только «Битанго» молчал. Тоник смотрел на далекие часы.