Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Спасибо моим коллегам по перу, которые наблюдали этот проект на его различных стадиях, в особенности Пэдди Форду и Гербу Кодереру. Спасибо Джеймсу Алану Гарднеру за то, что он появился рано и наставил меня на путь истинный.
Также спасибо всем остальным, отвечавшим на вопросы, обсуждавшим со мной идеи или иным образом снабжавшим меня информацией или вдохновением, в том числе: Крису Баркли, Эсбеду Бедросяну, Эллен Блини, Тэду Блини, Линде Карсон, Дэвиду Ливингстону Клинку, Марселю Ганье, Шошане Клинк, Джули Марр Ханслип, Ларри Ходжесу, Элу Катерински, Джеймсу Кервину, Брайану Малоу, Кристине Молендайк, Кирстин Моррелл, Кайле Нильсен, Вирджинии О’Дайн, Шерри Питерсу, Алану Б. Сойеру, Салли Томашевич, Джеффу Винтару и Ромео Вителли. Особая благодарность Даните Масланковски, которая раз в два года организует «писательские пикники» Ассоциации авторов художественной литературы Калгари.
Множество благодарностей Лизе Макдональд и Николь Покрыфке из больницы Университета Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, округ Колумбия, и Беттине Троттер из Техасской женской больницы в Хьюстоне.
Наконец, спасибо Полин Мартин, библиотекарю-архивариусу Музея Шестого Этажа на Дили-плаза в Далласе; Иэну Рэндалу Строку, автору книги «The Presidential Book of Lists»; Закари Уита из офиса конгрессмена Мориса Хинчи в Вашингтоне; Фонду Новой Америки Университета штата Аризона; журналу «Slate», который привёз меня в Вашингтон в феврале 2011 года на конференцию «Будущее время», где я читал доклад под названием «Берегись драконов: Управление технологически неясным будущим» – многие материалы для этой книги были собраны в ходе той поездки.
Мнемоскан
Джейк Салливан обманул смерть: он скопировал своё сознание в искусственное тело и передал ему все свои личные права, а сам отправился доживать свой срок на фешенебельный курорт на обратной стороне Луны. Новому Джейку более не угрожает внезапная смерть от неизлечимой мальформации в мозгу, да и вообще мало что угрожает — его новое тело очень прочно, долговечно и поддаётся неограниченной модернизации. Однако правомерность передачи прав личности искусственной копии оспаривают в суде, да и на Луне события принимают неожиданный оборот…
Мы не можем ожидать полного согласия ни по одному вопросу, касающемуся индивидуальности, однако мы все вынуждены давать на них ответы в наших сердцах и действовать исходя из наиболее правдоподобных предположений.
ДЖАРОН ЛАНЬЕ, «Журнал исследований сознания»
Пролог
Март 2018
В этой ссоре не было ничего особенного. Клянусь Богом, ничего. Мы с папой ругались миллион раз до этого, но ничего ужасного не происходило. О, он пару раз выгонял меня из дома, а когда я был маленьким, отсылал к себе комнату или лишал карманных денег. Но ничего подобного этому никогда не случалось. Я снова и снова прокручиваю этот момент в голове; он преследует меня. И то, что его он не преследует, что он ничего этого не помнит, меня ничуть не утешает. Вообще не утешает.
Дед моего отца сделал состояние в пивоваренной индустрии – если вы вообще знаете что-нибудь про Канаду, то наверняка знаете «Sullivan's Select» и «Old Sully's Premium Dark». Денег у нас всегда было как дерьма.
«Как дерьма». Так я тогда выражался; полагаю, воспоминания об этом возрождают и мой тогдашний лексикон. Когда я был подростком, то на деньги плевать хотел. Фактически, я даже соглашался с большинством канадцев, что прибыли, получаемые крупными корпорациями, неприличны и недопустимы. Даже в якобы эгалитарной Канаде богатые становились богаче, а бедные – беднее, и я это ненавидел. Тогда я ненавидел много всего.
– Где ты это взял? – кричал мой отец, потрясая фальшивым удостоверением личности, которым я воспользовался, чтобы купить травки в местном «Макдональдсе». Он стоял на ногах; он всегда вставал, когда ругался. Отец был худощав, но, я думаю, считал свой двухметровый рост устрашающим.
Мы были в его «берлоге» в доме в Порт-Кредите. В Порт-Кредит вы попадаете, если после выезда из Торонто едете дальше на запад вдоль берега Онтарио, и даже тогда – когда же это было? думаю, в 2018 – это всё ещё был преимущественно белый район. Богатый и белый. Окна выходили на озеро, которое в тот день было серым и неспокойным.
– Друг сделал, – ответил я, даже не взглянув на удостоверение.
– Так вот, ты больше не встречаешься с этим другом. Господи Иисусе, Джейк, тебе же всего семнадцать. – Тогда, как и сейчас, покупать алкоголь и марихуану в Онтарио разрешалось с девятнадцати лет; табак – с восемнадцати. Вот и представьте.
– Ты не можешь мне указывать, с кем мне встречаться, – ответил я, глядя в окно. Над волнами кружились чайки. Если они могут подниматься к небесам, то почему мне нельзя? С помощью травки.
– Ещё как могу, – взревел отец. У него было длинное лицо и густая тёмная шевелюра, начинавшая седеть на висках. Если то был 2018-й, то ему, значит, было тридцать девять.
– Пока ты живёшь под моей крышей, ты будешь делать то, что я говорю. Предъявление фальшивого удостоверения – серьёзное преступление.
– Серьёзное, если ты террорист или похититель личности, – сказал я, глядя на него через широкий стол тикового дерева. – Детей всё время ловят на покупке травы; всем плевать.
– Мне не плевать. Твоей маме не плевать. – Мама снаружи играла в теннис. Было воскресенье – единственный день, когда отец обычно не работал. И вот в этот день ему позвонили из полицейского участка. – Продолжишь выкидывать такие штуки, и…
– И что? Никогда не стану таким, как ты? Да я молюсь об этом! – Я знал, что это ударило в самое яблочко. Когда он бесился по-настоящему, у него всегда вздувался вертикальный сосуд посреди лба.
Я обожал, когда мне удавалось его до этого довести.
– Ты мелкая неблагодарная тварь, – сказал он подрагивающим голосом.
– Хватит с меня этого дерьма, – ответил я, поворачиваясь к двери и собираясь покинуть поле боя победителем.
– Нет уж, ты меня выслушаешь! Если ты…
– Отвянь, – сказал я.
– …не прекратишь…
– Я всё равно ненавижу это место.
– …вести себя как идиот…
– И я ненавижу тебя!
Молчание. Я повернулся и увидел, как он падает в своё чёрное кожаное кресло. Когда он завершил падение, кресло повернулось на половину оборота.
– Папа! – Я быстро обежал стол и кинулся к нему. – Папа! – Никакого ответа. – О, Господи! Нет. Нет, нет… – Я поднял его с кресла; в моей крови было столько адреналина, что я едва ощутил его вес. Уложив его долговязое тело на деревянный пол, я кричал: – Папа! Очнись, папа!