Золотой берег
Шрифт:
— Нет, — сказал я, — я же написал: полмиллиона.
— Но…
— Я не делаю ставку на идиотов. Предлагайте дом по моей цене. — Он повиновался. Даже если я выручу полмиллиона, мне не видать большой прибыли, так как, выплатив налоги, комиссионные агенту по недвижимости, Мельцеру, ФНС и, конечно же, новый налог на вложенный капитал, я, скорее всего, останусь с жалкой пачкой долларов. Боже, как грустно. Еще грустнее становилось от того, что я любил этот дом, и это был единственный уголок на земле, который принадлежал мне лично.
Остаток пятницы мы провели за упаковкой тех личных вещей, которые не хотели демонстрировать возможным покупателям.
К тому же я не думаю, что Сюзанна так привязана к дому в Хэмптоне или к нашему дому, как я. Для этого есть весьма прозаические причины, но имеется и психологический момент, в котором она вряд ли отдает себе отчет, а именно — на чьей земле стоит тот или иной дом. Итак, мы разобрались с домашними делами, сходили в магазин и перекусили в последний раз на крыльце нашего дома.
— Если я приеду из Флориды, а дом еще не будет продан, сможем мы тут пожить пару недель? — спросил Эдвард.
— Не знаю, смогу ли я найти время, — ответил я.
— Пап, но ты же всегда в августе берешь отпуск, — сказала Каролин.
— Да, потому что налоги, хоть они и неотвратимы, как смерть, все-таки могут один месяц подождать. Но в этом году у меня есть клиент с проблемой поважнее, чем налоги, и все будет зависеть от него. Но я постараюсь, обещаю вам.
Дети начали ворчать, так как они прекрасно понимали, что «я постараюсь» на папином языке означает «нет».
— Нет, правда, — заверил их я, — все зависит от того, как будут развиваться события. А в крайнем случае вы можете приехать и пожить сами, без меня, если дом еще не будет продан. Может быть, и ваша мать захочет присоединиться к вам.
— Посмотрим, — сказала Сюзанна.
Видимо, это «посмотрим» стало, в нашей семье ключевым словом, так как будущее начинало представать перед нами в своем загадочном облике и обещало быть совершенно непредсказуемым.
В семь часов вечера клан Саттеров совершил свою ежегодную поездку в Саутгемптон, чтобы навестить бабушку и дедушку Саттеров. Они живут в доме из дерева и стекла, в котором предусмотрено все, что может дать человеку американская цивилизация в конце двадцатого века. Весь дом управляется компьютерной системой: по сигналу от датчиков открываются и закрываются жалюзи, включается и выключается оросительная система в саду, гасится свет в комнате, если в ней никого нет больше пяти минут, и так далее. Правда, в доме отсутствуют датчики, реагирующие на запах мочи, и приходится самим время от времени чистить унитаз.
Моя мать предложила нам сразу ехать в ресторан, а не рассиживаться дома с коктейлями, поэтому мы снова вернулись в машину. Мои родители сели в свой автомобиль, и мы договорились, что встретимся на улице Иова. Это очень примечательная улица, одна из старейших в Америке, она существует с 1640 года, хотя на ней не осталось ни одного дома, датируемого столь ранними временами. Но, говоря о библейском Иове, надо сказать, что ни одно из испытаний, посланных ему Богом — повторяю, ни одно, — не может сравниться по тяжести с обедом в компании с Джозефом и Гарриет Саттер.
Возможно, я несколько преувеличиваю. Но я могу заявить следующее: иногда я предпочел бы быть запертым в подземелье и питаться акридами, чем идти обедать в ресторан с моими родителями.
На этот раз для нас был заказан столик в новомодном заведении под названием «Дыра Бадди». Существует такая закономерность — чем скромнее («Пицца Сэмми», «Гамбургеры Билли») или отвратительнее название («Дыра Бадди»), тем экстравагантнее кухня или обычаи в ресторане. Мои родители, сохранившие вкус к авангарду, не могут обойти стороной эти места, в которых вас потчуют останками американского литературного мира (которых почти не видно из-за взбитых сливок), бывшими актерами, никому не известными художниками и прочими отбросами из Европы, которые прикатили сюда явно в надежде облегчить кошельки американских миллионеров.
Сам я лично предпочитаю заведения классического типа, где царит полумрак, а вам в тарелку не свешиваются ветки спаржи. Там в меню есть то, что можно назвать «старинной кухней», вы можете побаловать себя жирной индейкой и легким десертом из киви.
Как я и предполагал, ресторан оказался весьма экстравагантным. Нас провели к столику на двоих, вокруг которого было расставлено шесть стульев. Скатерть отсутствовала. На полу под столом сидела кошка, это должно было свидетельствовать об оригинальности заведения, но я точно знаю, что этих кошек берут напрокат и они путешествуют из ресторана в ресторан в паре с тропическими растениями. Я уже видел эту полосатую толстую кошку в четырех ресторанах. С трудом переношу эти убогие заведения, вы, должно быть, это уже поняли. Поэтому не надо удивляться тому, что случилось позже.
В дополнение к прочим безобразиям в зале стоял такой шум, как будто здесь запустили фонограмму из «Приключений „Посейдона“» на том месте, где судно терпит бедствие. Инженеры, регулировавшие систему кондиционеров, должно быть, не учли, что в ресторане могут появиться люди.
Мы заказали напитки у неподражаемо дружелюбной студентки колледжа, которая, судя по всему, не поняла, что перед ней находятся не самые милые люди на свете.
Мой отец как патриарх поднял бокал, чтобы, как я понял, предложить тост — все последовали его примеру. Но оказалось, что он всего лишь проверял, не осталось ли на бокале капель воды. Обнаружив их следы, он подозвал официантку и сделал ей выговор. Она так невнятно что-то бормотала и так восхищенно разглядывала капли воды на бокале, что я подумал, не накурилась ли она травки.
Получив новый бокал, мой папаша вновь обследовал его, затем поставил на стол. Тогда тост предложил я:
— За нашу встречу, за лето в любви и мире, за здоровье всех присутствующих!
Мы чокнулись и выпили. Мерзкое ползучее растение пыталось обвить меня своими щупальцами вокруг шеи, я не выдержал, оборвал часть отростков и кинул их на пол, туда, где о мои ноги терлась толстая кошка. В тот момент, когда я уже собрался отшвырнуть противное животное в другой конец зала, студентка колледжа, видимо наглотавшись еще и галлюциногенов, уронила на пол полный поднос еды, и кошка, которая, подобно собаке Павлова, знала, что за звуком должна последовать кормежка, сорвалась с места, точно ракета.