Золотой берег
Шрифт:
— Пожалуй, я посоветую этот ресторан Лестеру и Джуди, — сказал я Сюзанне.
При всем при этом нам удалось немного поговорить, хотя мои родители не признают светских бесед. Их не интересуют семейные новости, они и слышать не хотят о Лэттингтоне и Локаст-Вэлли, о моей адвокатской конторе. Интерес к делам их внуков у них такой же, как и интерес к делам их детей, то есть — нулевой.
И все же я сделал попытку.
— Вы не получали известий от Эмили в последнее время? — поинтересовался я. Я не видел сестру с самой Пасхи, и только в мае от нее пришло
— Она пишет, — ответил мой отец.
— Когда было последнее письмо?
— В прошлом месяце.
— И что она пишет?
— У нее все в порядке, — вступила в разговор моя мать.
— Каролин на следующей неделе улетает на Кубу, — сказала Сюзанна.
Мою мать, как выяснилось, это искренне заинтересовало.
— Молодец, Каролин. Правительство не имеет права запретить тебе эту поездку, — провозгласила она.
— Нам сначала придется лететь в Мехико. На Кубу из США нет рейсов, — уточнила Каролин.
— Какой ужас.
— А я еду во Флориду, — сообщил Эдвард.
— Как хорошо, — среагировала моя мать.
— Желаю приятного отдыха, — добавил отец.
Кажется, завязался оживленный разговор, поэтому я тоже решил подкинуть одну фразу.
— Эдвард хотел бы провести здесь пару недель в конце августа. Если вы уезжаете, он мог бы присмотреть за домом, — предложил я.
— Если мы уедем, то за домом будет присматривать служанка, — отрезал отец.
Ни один из них не спросил, почему Эдвард не может остановиться в нашем доме в Ист-Хэмптоне, поэтому я сам заговорил об этом:
— Мы продаем наш летний дом.
— Сейчас нет большого спроса, — заметил мой отец.
— Мы продаем дом из-за проблем с налогами.
Он ответил, что ему жаль, что так получилось, но по его лицу было видно, что он не понимает, как специалист по налогам мог попасть в такую глупую историю. Поэтому я вкратце объяснил ему суть проблемы, предполагая, что старый лис подкинет мне пару полезных советов. Он выслушал меня.
— Мне кажется, я еще давно предупреждал тебя, что это к добру не приведет. — Это все, что он сказал.
Добрый мой папаша, спасибо за совет.
— Вы знаете, какой сосед у нас появился? — спросила Каролин.
— Да, мы слышали об этом на Пасху, — ответил отец.
— Мы с ними даже подружились некоторым образом, — сказал я.
Моя мать оторвалась от изучения меню.
— Он готовит совершенно фантастический соус, — заявила она.
— Откуда ты знаешь?
— Я же пробовала его, Джон.
— Как, ты ела его у Белларозы?
— Нет. Где это?
Я пропустил вопрос мимо ушей.
— Он добавляет туда базилик, который выращивают на маленькой ферме на побережье Северного моря. Он специально ездит за ним каждый день в семь часов вечера в аэропорт, — продолжала она.
— Кто?
— Бадди-Медведь. Хозяин этого ресторана. Он — шиннекок, но превосходно готовит блюда итальянской кухни.
— Хозяин — индеец?
— Коренной американец, Джон. Шиннекок. Десять процентов дохода от ресторана перечисляется в пользу индейской резервации. Он очаровательный человек. Мы постараемся тебя с ним познакомить.
Я заказал себе еще одну двойную порцию джина с тоником.
Вот так мы и сидели. У моих родителей не возникало даже мысли поинтересоваться, как поживают родители Сюзанны. Их так же мало интересовали мои коллеги по юридической фирме, Алларды — им ни до кого не было дела. Они даже не спросили Каролин и Эдварда об их учебе. Есть порода людей, и к ней принадлежат мои родители, которые готовы сгорать от любви ко всему человечеству, но проявляют полное равнодушие к конкретным людям.
Правда, бывают исключения. Моя мать, например, любила Бадди-Медведя.
— Ты обязательно должен с ним познакомиться, — подчеркнула она.
— О'кей. И где же он? — поинтересовался я.
— По пятницам он обычно бывает здесь.
— Может быть, он отправился на совет индейских вождей? — предположил Эдвард.
Моя мать холодно взглянула на него, затем обратилась к отцу.
— Надо будет заказать у него грибы. — Затем она объяснила мне и Сюзанне: — Он сам собирает грибы для своего ресторана. Знает особые места и никому не раскрывает этот секрет.
Я был совершенно уверен, что Бадди-Медведь закупает грибы, как и всякий владелец ресторана, на оптовом рынке, а для бледнолицых клиентов готовит лапшу, которую те сами и вешают с удовольствием себе на уши. О Боже, лучше бы мы пообедали с Фрэнком Белларозой, честное слово.
Мою мать, очевидно, сильно беспокоило отсутствие владельца ресторана, поэтому она стала выяснять у официантки, где он находится.
— О, вы знаете, — ответила официантка, — он очень-очень занят. Он сейчас сам готовит что-то на кухне. Представляете? А вы что, хотели с ним поговорить?
— Да, когда у него найдется минутка для нас, — попросила моя мать.
«На кой черт он мне сдался, этот индеец? Не знаете?»
По настоянию моей матери я был вынужден заказать порцию лапши с приправами, в которой как минимум три ингредиента были собственноручно собраны Бадди-Медведем. Это базилик, грибы и какой-то отвратительный индейский щавель, который по вкусу напоминал свежескошенную траву.
После того как мы съели все, что было на тарелках, моя мать обратилась к отцу.
— А теперь закажем индейский пудинг. — Она обернулась к нам. — Бадди умеет готовить настоящий индейский пудинг. Вы обязательно должны его попробовать.
Поэтому вскоре перед нами оказалось шесть настоящих индейских пудингов, или правильнее — пудингов коренных американцев, но я могу поклясться, что видел точно такие же в магазине. Впрочем, к пудингу полагалось бренди, так что я не стал жаловаться.
Был принесен счет, и мой отец, как обычно, оплатил его. Мне не терпелось поскорей уйти, но, как назло, в этот момент в зале появился индеец и начал обходить столики. Так что нам пришлось сидеть и дожидаться, когда он подойдет к нам.
— Эдвард, — сообщил я, чтобы заполнить паузу, — на прошлой неделе подцепил акулу. В ней было не меньше двухсот фунтов веса.