Шрифт:
Томас Майн Рид
Золотой браслет, вождь индейцев
Глава 1
СМЕНА КАРАУЛА
Прелестное июньское утро. На плацу перед зданием военной школы в Вест-Пойнте происходит смена караула.
Воспитанники, или кадеты, в серых мундирах стоят рядами и молча, но уставу, смотрят вперед на пятнадцать шагов перед собой; в это время офицер, худой и длинный как оса, производит смотр.
По мере того как подвигается инспектор, кадеты один за другим, отдавая честь, подают ему свои ружья. Тот хватает ружье, свирепо
На первый взгляд, все эти вытянутые кадетские фигуры, с блестящими на солнце пуговицами, представляются совершенно одинаковыми. Неподвижные и бесстрастные, эти лица кажутся сосредоточенными только на том, чтобы скрыть индивидуальность их владельцев. А между тем, присмотревшись внимательнее, нельзя не заметить, насколько они разные, эти "завтрашние" офицеры.
У одних волосы темные, у других светлые. Этот мал ростом, тот велик; глаза одного светятся умом, глаза другого тусклы и совершенно лишены выражения.
По временам случается, что какой-нибудь кадет, забыв уставные "пятнадцать шагов перед собой", вскинет глаза на группу молодых девушек, присутствующих на параде и стоящих немного позади инспектирующего офицера. Голова же кадета остается в прежнем положении, одни только глаза нарушают строгую дисциплину.
– Ну посмотри, Жюльета, - говорит одна из милых зрительниц своей соседке, - какие они смешные: точно каждый из них проглотил аршин - не пошевельнутся. Ну кто-то бы, глядя на них, подумал, что это те самые, которых мы видели на последнем балу у генерала!
– Какое ты еще дитя, моя милая! Они всегда такие на параде, - отвечает Жюльета с видом некоторого превосходства.
Самоуверенность барышни объясняется тем, что она живет уже три недели в Вест-Пойнте, а подруга ее прибыла туда только вчера - и прямо из пансиона.
– А что он такое говорит?
– спрашивает та же неискушенная зрительница в то время, как офицер остановился перед одним из кадетов и что-то грубо сказал.
Жюльета схватила за руку подругу.
– Прислушаемся, Нетти.
– Это что такое?
– гремит офицер, указывая место на мундире, где недостает одной пуговицы.
Кадет, к которому офицер обратился с грозным вопросом, - стройный юноша с белокурыми волосами, с открытым и умным лицом. Он краснеет до ушей, глядит на указанное место мундира и - о, ужас!
– убеждается, что одной пуговицы, действительно, нет.
– Я, должно быть, потерял ее, - говорит он, страшно конфузясь.
– И в таком виде вы осмелились явиться на развод?! Отправляйтесь тотчас под арест и скажите фельдфебелю, чтобы прислал кого-нибудь на ваше место.
Не возражая, нарушитель берет ружье на плечо и делает три шага назад, выходя из рядов. Потом, повернувшись на каблуках, делает пол-оборота направо и марширует к казарме, так же отчетливо, как
А офицер, с гордым сознанием исполненного долга, продолжает смотр.
– В чем дело, Жюльета? Что сделал этот молодой человек, и за что его услали?
– спросила все та же любопытная, не расслышав ни единого слова.
Жюльете очень хотелось показать, что она отлично все понимает, на самом же деле она понимала не более своей подруги.
– Вероятно, офицер дал какое-нибудь поручение этому кадету, - ответила она уклончиво.
Но стоящий подле нее большой и плотный господин с красным лицом улыбается, слушая их разговор, и берется разъяснить дело.
– Этого кадета отправили под арест за то, что он явился на смену караула, т. е. на развод, в мундире с оторванной пуговицей.
– Оторванная пуговица!
– вскричала Нетти.
– Как, их наказывают за такие пустяки? Но, Корнелиус, вы, должно быть, ошибаетесь... ведь эти кадеты обыкновенно подносят дамам свои пуговицы, как подносят букеты... У Жюльеты этих пуговиц, я думаю, целая дюжина.
Корнелиус Ван Дик сделался еще краснее и бросил сердитый взгляд на свою кузину Жюльету.
– Целая дюжина!
– воскликнул он.
– А ведь она здесь всего каких-нибудь три недели...
– Экая важность! И у меня уже есть одна пуговица, а я здесь только со вчерашнего дня.
– Все вы на один покрой, - сказал разгоряченный молодой человек, - все, сколько вас ни есть; вы готовы видеть героя в каждом балбесе. Слава Богу, мне не нужно испытывать четыре года подобного рабства, чтобы попасть в армию.
Нетти сделала маленькую гримаску, может быть, неприличную для взрослой барышни, но она ведь только что вышла из пансиона, и к тому же Корнелиус и ей приходился двоюродным братом.
– Охо-хо, - сказала она, - смотрите, чтобы виноград не оказался слишком зелен... Еще неизвестно, выдержите ли вы ваши экзамены!..
– Очень благодарен за такое лестное обо мне мнение. Но я уже сдал экзамены и не далее как вчера. Конечно, вам было бы приятнее, если бы я провалился...
– Вы выдержали экзамен? Неужели? Ах, хотела бы я послушать вас на экзамене!
По тону, которым были сказаны эти слова, можно было заключить, что между кузиной и кузеном объявлена война.
– Выдержал... вот и все, - ответил Корнелиус торжествующим тоном.
– Ну, скажите, пожалуйста, зачем я буду себя мучить в Вест-Пойнте, когда можно поступить в армию помимо этого? Хорошая пригоршня долларов - и вся недолга! С долларами в руках можно купить лошадь, карету, место в конгрессе, да все, что хотите.
– За исключением уважения и ума, во всяком случае.
Эти слова задели Корнелиуса за живое, и он, насвистывая, отвернулся. Что касается Нетти, то она, очень довольная собой, обратилась с очередным вопросом к Жюльете: