Золотой Грифон
Шрифт:
Глава 17
Через некоторое время в Плериандор добрались арбалетчик Галарен вместе с Готриком. И с собой они принесли не самые лучшие вести.
Трилийские Людоед оказался опасным и страшным монстром. Кроме того, проводимые им ритуалы явно не являлись само собой разумеющейся нормой. Обо всём наёмники доложили служителям храма Ароса, после чего сведения дойдут и до паладинов, что сейчас разделены и действуют на благо королевства по всему Брариндору.
Рыцарь рассказал и об увиденных рунах, которые он хорошо запомнил. Сразу
Ещё большие опасения вызывал рассказ Галарена. Арбалетчик смог уговорить ополчение отправиться в лес, чтобы забрать и похоронить тела павших. Однако на поляне осталась лишь туша Трилийское Людоеда. Тела наёмников исчезли, как и их снаряжение. Трупоед не стали бы забирать оружие. Мародёры оставили бы тела. Скорее всего приложил руку некромант, а значит тёмные культы действуют вместе с демонологами. Так что положение дел ещё сквернее. Хорошо хоть людоеда враг воскресить не успел.
Но вопросы такого уровня придётся решать уже паладинам. Воинам света в сверкающих доспехах, храбрым служителям Ароса, что рассекают тьму словом и мечом.
Вильгельм отчитывался дольше других, ведь и знал больше. После этого рыцарь сразу же поспешил вернуться к Бартему. Нет так давно сотник его величества умирал, вернее даже считался мёртвым, пусть тело ещё и цеплялось за жизнь. Тело разваливалось, кровоизлияние в мозг даже в случае исцеления всех других ран должно было оставить его инвалидом. Кровь заражена, ноги продырявленные куски мяса… Но сейчас одноглазый волк сидел живой и здоровый. Более того, он, кажется, даже помолодел…
— О, Вильгельм! А я уже собираюсь! — Бартем стремительно оделся и уже готов был отправляться в новый поход: энергия била из него ключом, как в молодости.
— Ты себя настолько хорошо чувствуешь? — удивлённо спросил Вильгельм.
— А то! У меня даже второй глаз теперь видит! Смотри! — ветеран королевской армии поднял повязку, где находился действительно вполне обычный глаз со слегка мутным зрачком. — Ещё час назад как новый был! Зрение стало таким чётким, что просто не описать. Правда всё начинает возвращаться в норму… Скоро он опять перестанет видеть, вернуться боли в суставах, усталость и старческие проблемы. Потом лекарство и вовсе полностью выведется.
— Помнишь что-нибудь?
— Нет, всё как в тумане. К тому же я, видимо, позабыл не только прошлые дни. Даже этого прохвоста Теодмера не узнал, представляешь? Хотя, учитывая моё состояние… Говорят, я был мёртв.
— Вряд ли, сердце твоё продолжало биться, я лично видел. Так что всё нормально, — улыбнувшись произнёс рыцарь, хлопая своего товарища по плечу.
Бартем сразу же приободрился, не заметив странных ноток в словах Вильгельма. Не нужно сотнику его величества знать про поражение его мозга. Ведь это знание породит вопросы, на которые ответы получить нельзя. Вдруг ветеран действительно умер, сознание затухло, а сам он лишь отпечаток самого себя без души, подобно какой-нибудь нежити. Сердце может биться сколько угодно, но… Порой действительно лучше не думать и не задавать вопросов.
— А где Теодмер? Я как-то не успел его поблагодарить, — уже снаружи храма спросил Бартем.
— Он в таверне, залатал свою руку и… — рыцарь ненадолго замялся, но всё же продолжил. — И я ему вмазал немного, когда он ворвался с хрен пойми откуда взятым зельем. Я что-то не в себе был и сорвался на нём, чуть было не помешав твоему спасению. Так что он на меня обиделся.
— Вряд ли. Теодмер не умеет обижаться, — беззаботно махнул рукой бывший сотник, который казалось, даже не обратил внимания на тот факт, что Вильгельм чуть было не стал виновником его гибели, когда мешал лучнику.
Вскоре показалась таверна, где уже сидели Готрик с Теодмером, а также арбалетчик. Оставлять обладателя пёстрой шляпы одного рыцарь боялся, так что отправил с ним своего оруженосца. Галарен же… он остался последним из своего отряда, ему просто некуда было пойти.
— Теодмер, прости меня. Я был не в себе, — тяжело произнёс рыцарь, садясь рядом за стол.
— А-а-а… — без особого интереса протянул изрядно подвыпивший лучник, махая своей кружкой. — Ничего страшного, всякое бывает.
— Нет, серьёзно. Извини, мне следовало держать себя в руках. Глупость моего поступка нельзя описать словами…
— Вильгельм, я не держу обиды. Ты мне как брат, понимаешь? Ну приложил меня, ну сорвался. Бывает, хрен с ним. Тем более откуда тебе было знать о содержимом того флакона? Забыли.
— Нет, я ничего не забываю. А ещё слова ничего не стоят, важны поступки.
— Брось. Мне от тебя ничего не нужно. Мы же как семья… — Теодмер вытер скупую слезу, допил содержимое и плюхнулся лицом в стол. — Семья… Нет ничего важнее семьи…
— Кстати о флаконах… — в разговор встрял уже Бартем. — Где ты его достал?
— Какой флакон? — промычал напившийся лучник, находясь всё в той же позе.
— С зельем. Откуда оно у тебя?
Нависла тишина. Все уставились на пьяного сказочника в пёстрой шляпе, который продолжал прижиматься лицом к столу. Вдруг он собрался с силами, опёрся на свои руки и принял вертикальное положение. Хмельным взглядом он окинул всю таверну и каждого человека в нём, после чего начал вглядываться вдаль, устремляя взгляд к горизонту.
— И ему не мешали стены таверны, спины, он смотрел через всё и каждого, видя прошлое…
— Что? Что ты несёшь?
— А? Я в слух что ли говорю? Ух, совсем что-то хмель в голову дал…
— Теодмер, расскажи, пожалуйста, откуда зелье, — в этот раз уже вопрос задал Готрик, который тоже сгорал от любопытства.
— Сейчас… расскажу… только прошу ещё одну кружечку душистого эля, чтобы смочить пересохшее от долгой беседы горло.
Вильгельм не стал акцентировать внимание на том, что лучник и так уже нажрался. Также было плевать и на то, что беседу вряд ли можно назвать долгой. Рыцарь без лишних слов покорно сходил за добавкой. Теодмер это заслужил. А дальше продолжился рассказ.