Золотой капкан
Шрифт:
Поморщился, подумав, что если все получится, как задумано, и этот бородатый мужик упадет в бункер, то поневоле придется задержаться. Хотя бы для того, чтобы авторитетом прокуратуры подтвердить факт несчастного случая.
– Так верно или нет?
– Что?
– Я спросил о контрольном пакете акций.
– Верно.
– Что же теперь будет с комбинатом?
– Как что? Работать будет, как и прежде.
– Как прежде? Зачем тогда все эти рыночные игры?
"Так и есть, - подумал Плонский о Сизове.
– Красноперый. Ну, да недолго ему мутить воду..."
– Комбинат
– Куда же они подевались? Раньше все давай-давай, ищи новые месторождения...
– Ну ты, брат, как из тайги пришел.
Он опять засмеялся. Поморщился от противного жжения, подступившего к горлу, постоял, глотая ртом воздух.
– Что? Сердце?
– осведомился Сизов.
– Бывает, - неопределнно ответил Плонский.
– Ты лучше расскажи, как золото нашли.
– Долго рассказывать.
– И то верно, еще успеешь. Этот нанаец, что с вами пришел, знает о золоте?
Вопрос насторожил Сизова. Не все ли это равно? Сдавать-то золото должны открыто, значит, не сегодня-завтра об этом узнают многие.
– Нет, - соврал он.
– А твой дружок, у которого вы остановились?
– Тоже не знает.
– Ну, правильно. Золото - такая штука, чем меньше о нем знают, тем оно целее.
Сзади послышался шум тяжелой машины. Остановившись, они пропустили идущий по дороге самосвал, груженный глыбами руды. Вскоре послышался грохот сваливаемых в бункер камней, и сразу смачно захрустела камнедробилка. Теперь самосвал катил навстречу, облегченно подпрыгивая на ухабах. Подъехав, затормозил.
– Сколько надо ездок-то?
– спросил шофер, не вылезая из машины.
– Давай еще!
– крикнул Плонский.
– Я скажу...
Когда шум машины затих внизу, он объяснил:
– Хочу посмотреть, как оно там все.
– Лучше смотреть, когда весь комбинат работает.
Плонский не ответил. А через минуту, когда они подошли к бункеру, грохот камнедробилки было уже не перекричать.
По этой крутой тропе рабочие обычно поднимались степенно, оглядываясь на поселок, красиво разлегшийся по долине. Ивакин торопился. Что его гнало, он и сам не знал, задыхался, чувствуя колотье в груди, но не останавливался передохнуть.
Тропа выводила к белой стене комбината, затем шла вдоль стены и, обогнув ее, терялась на широкой укатанной площадке перед зевом бункера. Ивакин не стал сразу выскакивать на площадку, остановился возле угла здания, спокойно оглядываясь.
Плонского и Сизова он увидел еще издали. Они были такие разные, что не спутаешь. Один - крупный мужчина, раздобревший на казенных харчах, одетый в модный серый костюм, какие в Никше можно увидеть только по большим праздникам, другого легко было принять за подростка, если бы не борода, закрывавшая лицо. И по одежде он походил на подростка - мятая куртка неопределенного цвета, плоская кепчонка на голове. И было еще что-то, разнящее их, - то ли походка, то ли осанка, из чего сразу следовал вывод об их соподчиненности. Удивляло, что шли они по пыльной дороге пешком, оставив где-то машину. И еще было удивительное: куда-то подевался вещмешок, который Сизов взял с собой. Если Плонский заглянул в мешок и увидел,
Загадочное не только вызывает интерес, но и настораживает. Поэтому Ивакин не пошел к ним с дурацкой ссылкой на случайность встречи, а отступил за густой куст рябины, росший возле стены, и стал смотреть.
Плонский с Сизовым обошли загородку, отделявшую от дороги грохочущий зев бункера, и остановились с той стороны, где бункер был открыт и на земле лежали бетонные блоки, в которые подъезжающие самосвалы, перед тем как поднять кузов, упирались задними колесами. Здесь Плонский, наклонившись к Сизову, что-то закричал ему на ухо, показывая вниз, в клубящуюся над бункером пыль. При этом он посмотрел, как показалось Ивакину, прямо на него.
Машинально отступив за куст, Ивакин тут же и понял, что не он привлек внимание зампрокурора. Шагнул к стене, выглянул из-за угла и увидел человека в джинсовой куртке, прятавшегося за непонятного назначения баком. Человек этот водил перед собой тонкой короткой палкой, будто прицеливался.
До Ивакина вдруг дошло, что он и в самом деле прицеливается и палка в его руке - это тонкий ствол мелкокалиберного пистолета, какой когда-то был и у него в одной из экспедиций. И выцеливает этот неизвестный стоявших над бункером Сизова с Плонским.
Без крика Ивакин кинулся к нему, намереваясь выбить пистолет из поднятой руки. И он ударил кулаком по пистолету, но одновременно услышал хлопок выстрела, тихий на фоне грохота и скрежета, вырывавшихся из разинутой пасти бункера. Он знал одно: человека надо обезоружить во что бы то ни стало. Он не сомневался, что это или бандит, или сумасшедший, и видел перед собой только руку, державшую пистолет. Но ударить по руке второй раз не успел.
– Не-ет!
– вдруг закричал стрелок и бросил пистолет. В исказившемся лице, в округлившихся глазах его отразилось что-то страшное, заставившее Ивакина в свою очередь испугаться и оглянуться. И он увидел на краю бункера только рабочую куртку Сизова. Плонского, одетого в праздничный серый костюм рядом не было.
– Ты... стрелял?!
Еще не ужасаясь, а лишь возмущаясь и недоумевая, он все ловил руку, бросившую пистолет.
Истеричный крик, переходящий в визг, перекрыл грохот камнедробилки. В бункере смачно чавкнуло, и крик захлебнулся.
Подбежав к краю бункера, Ивакин на мгновение увидел, как из каменного крошева вскинулась рука и тут же исчезла. Он отшатнулся, но страшное видение мелькнувшей руки все было перед глазами. Оглянулся на Сизова, столбом стоявшего рядом, потрясенного случившимся.
– Я его... не толкал, - с трудом выговорил Сизов.
– Как же это?!
– Я до него не дотрагивался...
– Он сам!
– выкрикнул кто-то за их спинами.
Они оба разом оглянулись. Теперь Ивакин узнал этого человека районный заготовитель пушнины по фамилии Толмач. В руке у него был пистолет, тот самый, с длинным тонким стволом.
Не размахиваясь, как-то небрежно, Толмач бросил пистолет в бункер и повторил спокойнее:
– Он сам упал. Оступился.
– Нет, ты стрелял, я видел!
– закричал Ивакин.