Золотой мираж
Шрифт:
Однако, не дойдя до конюшни, он увидел оживленно беседующих Сондру и Лору и свернул к ним.
– Ты задала овса лошадям, Лора?
Сняв тяжелую рукавицу, он ласково потрепал дочь по голове и лишь потом улыбкой приветствовал Сондру.
– Да, папа. – Лора, нагнувшись, выскользнула из-под его руки. – Тетя рассказывала мне, как она готовится к маскараду – будут декорации, музыка и всякие игры. У нее отличный маскарадный костюм, вот увидишь. Она хочет знать, в чем будешь ты. Скажи нам, папа.
– Это сюрприз, – улыбнулся Беннон, подняв
– Когда узнаешь о маскарадном костюме папы, шепни мне, Лора. Хорошо?
– О'кей, – заговорщически улыбнулась девочка и вдруг печально вздохнула. – Представляю, как там будет весело. Господи, когда уже я вырасту и смогу бывать на вечеринках и маскарадах!
– Скоро, не беспокойся. – Беннон слегка подтолкнул дочь по направлению к дому. – Беги домой, умойся и помоги Сэдди накрыть стол для ужина.
Девочка повернулась и, уперев руки в бока, нарочито сердитым тоном возразила:
– Как работать – я взрослая, а как веселиться – я, видите ли, еще мала. Это несправедливо, пап.
– Повеселишься у своей подружки Баффи.
– Это не то.
– Ну тогда оставайся с дедом.
Лора, вдруг завертевшись на одной ноге, как волчок, театрально воздела руки к небу и воскликнула:
– Ох, уж эти отцы! – И гордо зашагала к дому.
– Ох, уж эти дети, – шутливо посетовал Беннон, повернувшись к Сондре. Поведение дочери его лишь позабавило, но Сондра, кажется, думала иначе. Она долгим задумчивым взглядом проводила девочку.
– Вспомни Диану, Беннон. Она любила вечеринки, веселье, смех. Кажется, Лора становится похожей на нее.
– Все дети проходят через это, – мрачно буркнул Беннон и зашагал к дому, забыв, что Сондра не поспевает за ним. Наконец, заметив это, он замедлил шаги.
– Что привело тебя в наши края? – спросил он.
– Боюсь, что дела.
– Боишься? – Беннон искоса посмотрел на нее, не скрывая удивления.
– Да, боюсь. – Она посмотрела на него изучающим взглядом. – То, что я собираюсь сказать, тебе не понравится.
– Что же это?
– Один из моих клиентов хочет знать, не продашь ли ты ему тот участок с кряжем, где кончаются земли «Серебряной рощи»?
– Конечно, не продам.
– Ты даже не знаешь его условий, Беннон, – мягко упрекнула его Сондра.
– Это не имеет значения. Он не продается ни за какую цену.
Ответ Беннона был резок и бескомпромиссен.
– Я предупреждала его, какой будет ответ.
– Отлично. Будем считать вопрос закрытым.
Исподтишка Сондра наблюдала за лицом Беннона. В эту минуту оно было суровым и решительным.
– Я все же хотела бы, чтобы ты подумал, Беннон.
– Мне незачем над этим думать.
Она ожидала, что он это скажет.
– Подумай о Лоре.
Он резко остановился и посмотрел на нее. Его силуэт казался темной тенью на фоне лилового закатного неба.
– Какое отношение имеет к этому Лора?
– Она взрослеет, Беннон. Ей уже сейчас хочется красиво одеваться, ухаживать за волосами. Это только начало. Вскоре она попросит автомобиль, чтобы ездить в школу. Появятся мальчики, понадобится платье для выпускного бала, а там надо думать о колледже... – Сондра сознательно сделала паузу. – Все это дорого стоит, Беннон.
– Справлюсь как-нибудь.
– Возможно. – Она с опаской заметила на его лице предвестники грозы – суровые, словно застывшие складки у рта, потемневшие от гнева глаза, нахмуренная линия бровей. – Не лучше ли сделать иначе, Беннон? Разве это плохо, если бы ты уже сейчас отложил деньги для этих целей? Как велик этот участок земли? Сто акров? Двести? Что такое двести акров для человека, владеющего поместьем в четыре тысячи акров, а, Беннон? Зачем тебе этот кусок земли? Он не пригоден ни для выпаса стада, ни для овец. Ничего не изменится, если ты продашь его.
– Ты говоришь, кусок? Но с этого и началась распродажа земель в низовьях долины. Кусок за куском. Нет, спасибо, Сондра.
Однако выдержка уже изменила Сондре, и в ее голосе послышалось раздражение.
– Ты можешь назвать любую цену, Беннон. Миллион долларов. Два. Подумай, что можно сделать на такие деньги. И не только для Лоры. Ты мог бы многое изменить на ранчо – новые хозяйственные постройки, лучшие породы скота. Ты, наконец, мог бы отремонтировать свой старый, полный сквозняков дом. А еще лучше снести его и построить новый!
– С плавательным бассейном, конечно, и теннисным кортом? – Голос Беннона был холодным, жестким.
Сондра поняла, что зашла слишком далеко. Помолчав немного, она тихо сказала:
– Лора была бы рада. Я знаю, тебе неприятно это слышать, но это правда, Беннон. – Не дав ему возможности возразить, она продолжала: – Подумай об этом предложении. Я только об этом тебя прошу. Я знаю, что значит для тебя эта земля, и понимаю твои чувства. Но будь реалистом. Что станется с ранчо после тебя? Ты думаешь, Лора справится с ним, это ей будет под силу? Скорее всего она продаст его... как решила продать отцовское ранчо Кит Мастерс.
Слова Сондры явно задели Беннона. Она поняла, что пока достаточно.
– Спокойной ночи, – сказала она тихо и, поцеловав его, ушла. Глаза ее торжествующе сияли.
21
Фонари из полых тыкв с прорезями для глаз и уродливых беззубых ртов вперемежку с черными котами и огородными пугалами на шестах, воткнутых в тюки соломы, украшали подъездную аллею к дому Сондры Хадсон на Красной горе.
Над лужайками и зарослями кустарника то появлялись, то исчезали голографические призраки. Возле павильона, у плавательного бассейна, в ночном воздухе танцевали фосфоресцирующие скелеты. Оркестр из пяти музыкантов исполнял при свете факелов ритмы калипсо, и блондинка в костюме женщины-кошки, выгибая спину, проплывала над шестом, который держали вампир и ковбой в огромной шляпе.