Золотой перстень с рубином
Шрифт:
Когда гнедой жеребец Николя прискакал к особняку, у парадного уже стояла коляска доктора Иветова и дежурили полицейские. Ильинский спешился, отдал поводья кучеру, который ввиду особенных обстоятельств тоже не спал и вошел в дом.
Иван Кузьмич встретил его в вестибюле:
– Ох, батюшка, Николай Павлович, страсти какие творятся! Не словили вы ирода-то?
– Нет, Кузьмич, но обязательно поймаем. – Заверил Николя и прошел по лестнице на второй этаж.
Никто в доме не спал. Во всех комнатах, кроме разве что Сашенькиной, горел электрический свет и толпились люди – домочадцы, полицейские. Комнату гувернантки
Аню отнесли в покои Натали и сейчас Сергей Львович осматривал ее раны. Сестра с заплаканными глазами сидела в гостиной рядом с матушкой. При виде сына Татьяна Александровна вскочила и кинулась к нему:
– Николай, не ходи к ней, ради Бога, не плоди пересуды. Там сейчас доктор.
– Ах, маменька, до пересудов ли сейчас? – Скривился молодой граф. – Где отец?
– В кабинете, ждет отчета о произошедшем. – Ответила мать и ужаснулась. – Подумать только, в наш дом забрался разбойник!
Натали всхлипнула, снова готовая разрыдаться.
– Пойду к отцу, позовите, как Сергей Львович закончат осмотр. – Попросил Николя и покинул гостиную.
Татьяна Александровна вздохнула и пошла в комнату дочери.
***
Аня уже пришла в себя. Очнулась от резкого запаха нашатыря и увидела перед собой знакомое лицо домашнего врача Ильинских. Слабо поздоровалась и, увидев его мягкую улыбку и добрые глаза, попыталась улыбнуться. Девушка лежала на кушетке, которую предусмотрительно застелили простыней.
– Сударыня, вам придется немного потерпеть, пока я буду вынимать осколки из ваших ног.
Осколки? Ах, да, когда в комнате появился Николай и этот гад перестал ее душить, он прикрывался ею как щитом от револьвера графа. Тогда же, видимо, она порезала ноги о стекла графина, который сама же и раскокала об голову вора. Одна радость – ему тоже досталось. Интересно, Николя задержал вора?
Аня кивнула, разрешая доктору приступить к процедуре. Но она и не подозревала, что будет так больно. Как только Сергей Львович начал доставать стекло, от боли глаза полезли на лоб. Аня вцепилась в одеяло, которое прикрывало ее до колен и усилием воли старалась не кричать. Из глаз текли слезы, Аня даже мычала от боли, но не закричала. Не дай Бог услышит кто-то из домочадцев, как она вопит.
Сергей Львович сокрушался, что приходится делать все на живую и он не подумал захватить с собой препараты для местной анестезии. Но вообще Ане повезло и при осмотре доктор обнаружил не так много застрявших в ступнях кусков стекла. Основные раны были от порезов, но они прошли по касательной и осколки не впились в тело.
Аня мужественно выдержала экзекуцию. Ей казалось, что она так плотно сжимала зубы, что завтра у нее будет болеть челюсть. Но все когда-нибудь заканчивается, завершилось и это. Как только доктор разрешил, в комнату пришла Татьяна Александровна и Натали. И тут уже Аня убеждала их, что с нею все в порядке и дамам не стоит беспокоиться.
В дверь осторожно, но настойчиво постучали и не дожидаясь разрешения в комнату вошел Николя и какой-то полицейский, который представился как Рокотов. Ане стало неловко – в каком виде она предстала перед мужчинами. Хотя, вряд ли их могли удивить забинтованные ступни.
– Как вы, Анна Алексеевна? – Осторожно спросил Ильинский,
– Спасибо, Николай Павлович, уже определенно лучше. – Улыбнулась Аня. У молодого человека при этом сжалось сердце: маленькая, гордая птичка пыталась держаться с достоинством.
– Я бы хотел поговорить с вами, но думаю, что лучше оставить этот разговор до утра. – Подал голос полицейский.
– Я могу ответить на вопросы и сейчас. Собственно, вы все итак должны знать. Я спала, открыв перед тем форточку – было жарко. Проснулась от холода. Услышала возню и увидела в комнате постороннего. Он заметил, что я не сплю и пытался меня удушить. Наверное, как нежелательного свидетеля.
Аня решила не говорить про перстень. Пока доктор обрабатывал раны, девушка пыталась отвлечься и старалась думать на отвлеченные тему. Именно тогда она решила не сказывать про перстень. Все равно кольца у нее нет, нападающий скрылся. Если же она расскажет о кольце, возможно, это навлечет на Аню новую порцию подозрений в участии в ячейке. Аня решила поделиться подробностями разговора с нападавшим только с Гнездиловым. В конце концов, это его соглядатай напал на гувернантку. А этот сыщик пусть думает, что Аня стала случайной жертвой разбоя и целью бандита были ценности богатого дома Ильинских. Может, это и неправильно, но ей не хотелось рассказывать о кольце.
Николай молча смотрел на нее, пока Аня рассказывала свою версию происходящего. Ему как раз показалось, что вор пришел именно к девушке, что он знал, куда идти. Но озвучивать свои сомнения не стал. Точно не Рокотову. Лучше поделится ими завтра с Гнездиловым.
Полицейский внимательно посмотрел на Анну Алексеевну и кивнул.
– Благодарю вас! Но сейчас вы еще не отошли от пережитого. Я прошу, как только вы встанете на ноги, приехать в управление и еще раз рассказать ваши показания под запись.
– Конечно, ваше благородие. Я непременно приеду. Скажите, пожалуйста, его удалось поймать? – Спросила она.
– К сожалению, нет, сударыня. – Ответил полицейский. – Но мы сделаем это в ближайшее время, будьте покойны.
– Думаю, Иван Степанович, стоит оставить Анну Алексеевну отдыхать. Ей итак пришлось пережить слишком много. – Мягко, но настойчиво произнес Николя. Сыщик согласился, и они вышли из покоев. На прощание Ильинский бросил на нее взгляд, полный нежности. Так показалось Ане и сердце ее забилось под сорочкой, как бешеное. Неужели ей не почудилось? Неужели он не только жалеет ее, но и испытывает что-то большее?
Глава 19.
Дворник из доходного по Пятой Рождественской кутил вот уже вторую неделю. Владелец дома жил не здесь, а в другом, более новом здании на Мойке, построенном в прошлом году. В это же своё владение заглядывал не так часто, надеясь на управляющего. Но управляющий отбыл по срочному личному делу в Новгород, оставив дом без присмотра. Этим и воспользовался Никодим, в связи с чем не просыхал уже седмицу.
Никто из жильцов не мог взять в толк, откуда у дворника есть деньги кутить, весь доподлинно известно, что в деревне под Нарвой у того семья и малые ребятишки. И каждый месяц 20 числа он отправляет почти целиком полученное жалование родным. Но Никодим пил, поил своих знакомых, а в остальное время спал тяжёлым беспробудным сном.