Золотой поезд
Шрифт:
– Вот, вот. Если… если!
– вскипел Марков.- Давайте решим, имеем ли мы право перед лицом партии, народа, революции полагаться на эти «если»?
– Перестань нас пугать, Петр Иванович, - Ильин старался говорить как можно сдержаннее.
– Не надо каждый раз повторять «партия», «народ», «революция». Это большие слова. Не стоит трепать их попусту. Мы не меньше тебя думаем об ответственности и именно во имя этой ответственности идем на громадный риск. У тебя есть другие предложения?
Марков пожал плечами. В дверь постучали, и вошел Лунев. Молча, ни на кого не глядя, он положил поверх карты смятый клочок бумаги.
– Господа… простите, граждане, - он снял пенсне и нервно вертел его. Руки его слегка дрожали.
–
Четверо смотрели на клочок бумаги не мигая. Лунев вытер пот со лба и вновь надел пенсне.
– Среди нас есть предатель, - тихо сказал Ильин.
Лунев откинул голову, будто его ударили.
– Предатель?
– Да!
– Ильин стукнул кулаком по столу.
– И этот предатель ищет способ совершить свое черное дело.
– И он нашел меня, - грустно усмехнулся Лунев. Он некоторое время молча смотрел на всех, потом тряхнул головой.
– Нет!
– твердо сказал он.
– Нет! Я мог ,бы давно вас выдать, мне это не трудно было сделать. Я понял, что везет этот поезд… - он в упор посмотрел на всех.
– Я не выдал вас потому, что понял условную цену золота и безусловную ценность человеческого мужества и верности идее.
Он повернулся и вышел из купе.
23
– Вы в своем уме, поручик?
– генерал поднял от бумаг голову и насмешливо посмотрел на офицера.
– Я знаю, что государство Российское всегда было полно чудес. Но это уж слишком!
– Однако это так, ваше превосходительство.
Генерал мельком взглянул в подслеповатое окошко и, убедившись, что у крыльца ждет его адъютант с оседланной лошадью, кивнул поручику. Они вышли из маленького аккуратного домика, где помещался штаб. Артиллерийская канонада была явственно слышна даже здесь, в центре города. Начавшись вчера вечером, она до сих пор не прекращалась. Генерал вспомнил утреннюю сводку и поморщился, будто у него болели зубы.
Последние месяцы ему явно не везло. Все началось с проклятого Нового года… А ведь до этого дела складывались совсем неплохо: Самарская группа колчаковских войск сильно потеснила красных и заняла город Белебей. Но потом красные перешли в наступление. Генерал прибыл в распоряжение командующего Самарской группой белочехов и белогвардейцев Войцеховского вместе с резервными частями- 12-й Уральской дивизией и французскими артиллеристами. Войцеховский надеялся с их помощью остановить наступление красных. Для этого были все основания: свежие, хорошо вооруженные и обмундированные части колчаковцев против измотанных и усталых, испытывающих острый недостаток в снабжении красноармейских полков. Но красные выбили белогвардейцев с занимаемых позиций и устремились на Урал. 31 декабря, как раз под Новый, 1919-й, год, красные взяли Уфу. С тех пор началась непрерывная цепь неудач генерала: восемь тысяч солдат на его участке фронта перешли к красным, мобилизованные местные жители и присылаемые из тыла новобранцы сотнями бежали в леса, организовывали партизанские отряды. Части несли большие потери, пополнений не было, «дружины Иисуса Христа» - отряды, сколоченные из богатого уральского казачества, преимущественно стариков, - оказались очень ненадежными.
22 января первая армия под командованием Тухачевского заняла Оренбург, на следующий день 25-я дивизия этой армии взяла Уральск.
Особенно усилилось наступление красных весной, когда в Четвертую армию прибыл новый командующий Михаил Фрунзе. Однако все это еще не было угрожающим, высшее командование расценивало неудачи как временные. И действительно, в марте колчаковская армия, насчитывающая четыреста тысяч человек, вооруженная союзниками по последнему слову техники, снова начала продвигаться вперед. Но вскоре красные нанесли колчаковцам такие поражения под Бузулуком, Бугурусланом и Бугульмой, что для многих стало ясно - началось великое отступление. А Колчак не сдавался. Он рассчитывал на генерала Юденича. Английские и американские советники подробно информировали Колчака о состоянии дел в Петрограде, о заговоре в штабе Северного фронта. И кто же мог предполагать, что красные не только разобьют Юденича под Петроградом, но и не остановят ни на минуту наступление на Северном фронте? Неся тяжелые потери, колчаковская армия откатывалась все дальше на восток. Генерал знал, что и на этом рубеже, где сейчас закрепилась армия, она продержится недолго. Он уже отдал приказ о подготовке города к эвакуации.
Поручик почтительно кашлянул, и генерал очнулся от дум. Да, надо ехать на станцию. Совершенно нелепое сообщение о пропаже санитарного поезда разозлило его. Он не поверил рапорту военного коменданта, не поверил и докладу поручика.
Ловко, без посторонней помощи генерал вскинул свое грузное тело в седло и легонько дернул поводья. Застоявшийся чистокровный жеребец, сразу взяв в карьер, понесся по улице. На углу генерал оглянулся. Адъютанты догоняли его, а поручик был еще далеко. Генерал любил быструю езду и умел ценить на-стоящих наездников; он презрительно смотрел на сидевшего мешком поручика, на его вислозадую лошадь, поднимающую тучи пыли. Хотелось сказать этому интеллигентному офицеру что-нибудь очень обидное, но генерал сдержался.
Однако раздражение его росло с каждой минутой. Канонада, предстоящая эвакуация, подготовка новых рубежей, наконец, мрачные перспективы - все это не могло не портить настроения. Не козырнувшего вовремя солдата он наотмашь ударил стеком и, не оборачиваясь, вошел в полутемную вокзальную комендатуру.
– Что у вас тут происходит, черт побери!- кинулся он на маленького юркого человечка в майорских погонах.
– Вы что, пьяны все или с ума посходили? Как это может пропасть целый поезд? Это же не иголка, черт возьми! И, насколько мне известно, поезда еще не летают.
– Вот получена телеграмма, ваше превосходительство, о выходе санитарного поезда N 266 с контрольного пункта, - засуетился юркий майор, - а его до сих пор нет. Хотя при любой скорости он должен был прибыть уже давно. Наверно, партизаны…
Генерал плюнул и выругался.
– Партизаны, партизаны! Всюду вам мерещатся партизаны! После того, как они под носом у ротозеев выкрали состав с золотом, вы считаете, что воровство поездов стало их специальностью. А почему вы не думаете, что в пути произошла поломка паровоза?
– Мне хочется так думать, - робко возразил майор, - но я счел необходимым поставить вас в известность.
– Вы слышали что-либо о партизанах в этом районе?
– Нет, господин генерал.
– Вы? Вы? Вы?
– генерал по очереди тыкал пальцем в офицеров.
– Нет, никто не слышал. Я тоже не слышал. Так откуда же им взяться? Это же не грибы, что растут после дождя.
– Генерал бросал слова и чувствовал, что ему не верят. Да и сам он не верил в то, что говорил. Он знал: партизанское движение на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке ширится с каждым днем, в тылу белогвардейцев активно действуют многочисленные партизанские отряды. «Партизан мне еще не хватало, - с каким-то тупым отчаянием думал генерал, кусая свой длинный запорожский ус.
– Как раз перед эвакуацией города! А может быть, именно поэтому, узнав каким-то образом об эвакуации, партизаны появились здесь?»
Вспомнились слова английского генерала Нокса: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бессмысленно помогать белым».
Эти мысли окончательно вывели генерала из равновесия.
– Пошлите по линии паровоз с двумя платформами. Произведите разведку. Тщательную! Командовать отрядом поручаю вам, поручик!
– Слушаюсь!- вытянулся побледневший поручик,
– Отправляйтесь немедленно!
– генерал вышел, громко стукнув дверью.