Золотой шут
Шрифт:
– Вы сделали ее сами.
– Я польщена, что ты помнишь, как я люблю работать с серебром. Да, я сделала ее сама. А лиса – напоминание о том, кем благодаря тебе я стала здесь, в Баккипе.
Я расстегнул свою голубую рубашку слуги и прикрепил булавку с внутренней стороны. Снаружи ничего не было видно, но, когда я снова запахнул рубашку, я почувствовал прикосновение к груди крошечной лисички.
– Это для меня честь, – проговорил я. – А поскольку вы сказали, что считаете меня близким человеком, почти братом, я задам вопрос, который наверняка задал бы Руриск. Осмелюсь спросить, почему среди ваших придворных дам по-прежнему остается та, что однажды покушалась на
В глазах Кетриккен появилось искреннее непонимание. Затем, словно кто-то толкнул ее в бок, она вздрогнула.
– Ты имеешь в виду Розмари.
– Да, Розмари.
– Это было так давно… Очень давно, Фитц. Знаешь, я смотрю на нее и даже не вспоминаю о том, что тогда произошло. Когда Регал вернулся в замок в конце войны красных кораблей, Розмари была в его свите. Ее мать умерла, и она… на нее никто не обращал внимания, словно все о ней забыли. Сначала я не хотела иметь рядом с собой ни ее, ни Регала. Но существовали определенные условности, которым мне следовало подчиняться, а его подобострастные извинения и клятвы в верности еще не рожденному наследнику и мне были… полезны. Они служили объединению Шести Герцогств, поскольку Регал привез с собой правителей Тилта и Фарроу. А мы отчаянно нуждались в их поддержке.
– После войны красных кораблей Шесть Герцогств могли легко погрузиться в пучину гражданской войны, – продолжала королева. – Между герцогствами существует множество противоречий, а Регал обладал влиянием, которое заставило остальных правителей встать на мою сторону. Потом Регал умер, так странно и так страшно. Естественно, пошли слухи, будто я приказала его убить за то зло, что он причинил мне в прошлом. Чейд настойчиво убеждал меня, что я должна предпринять ряд шагов, которые привязали бы ко мне его сторонников. Я послушалась его совета. Первым делом я отправила леди Пейшенс в Тредфорд, поскольку считала, что мне необходима поддержка тамошней знати. А остальные владения Регала распределила среди тех, кого мне особенно требовалось умаслить.
– И как отреагировал на это лорд Брайт? – спросил я.
Я не встречался с лордом Брайтом, но знал, что он был наследником Регала и сейчас являлся герцогом Фарроу. Большая часть из того, что они «распределили», вне всякого сомнения, составляла его наследство.
– Мне удалось компенсировать его потери. После того как он бездарно организовал оборону Бакка и Баккипа, его положение стало весьма шатким. Он не мог слишком рьяно протестовать, поскольку, разумеется, не унаследовал от Регала влияния, которое тот имел на аристократов. Однако я сделала так, что он не только остался доволен своей судьбой, но и обеспечила его владения хорошим правителем, гораздо лучшим, чем был бы он сам. Прежде всего, я позаботилась о том, чтобы он научился некоторым полезным вещам – кроме вина и нарядов.
Будучи герцогом Фарроу, лорд Брайт практически постоянно живет здесь, в Баккипе. За его землями в Тредфорде следит Пейшенс, она обладает здравым смыслом и первым делом наняла людей, которые разбираются в вопросах управления. Пейшенс присылает ему подробные отчеты каждый месяц. По моему приказу Брайт просматривает их с одним из моих казначеев. Важно, чтобы он не только понял, что в них написано, но и был удовлетворен тем, как идут дела. И мне представляется, что он доволен.
– Подозреваю, его жена имеет к этому самое непосредственное отношение, – предположил я.
Кетриккен очень мило покраснела.
– Чейд счел, что он совсем успокоится, если женится. Кроме того, ему давно было пора обзавестись наследником. Будучи холостяком,
– И кто ее выбрал? – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал не слишком холодно.
– Лорд Чейд предложил нескольких девушек из хороших семей, которые обладали… необходимыми качествами. После этого я позаботилась о том, чтобы их представили лорду Брайту. И чтобы семьи узнали, что я буду очень довольна, если герцогу понравится какая-нибудь из возможных кандидаток. Они очень старались, однако лорд Брайт сам принял решение. Я лишь проследила, чтобы он получил возможность выбрать…
– Девушку, которая не слишком амбициозна и управляема. Дочь человека, верного королеве, – договорил я за нее.
Кетриккен посмотрела мне в глаза и едва заметно вздохнула.
– Да. Ты считаешь, что я поступила неправильно, Фитц Чивэл? Ведь именно ты стал моим первым наставником в науке придворных интриг.
– Нет, не считаю. По правде говоря, я вами горжусь. Я видел лорда Брайта вчера на празднике. Он производит впечатление человека, довольного жизнью, – улыбнувшись, ответил я.
Кетриккен снова вздохнула, на сей раз с облегчением.
– Спасибо. Потому что я по-прежнему очень ценю твое мнение, Фитц Чивэл. Мне бы не хотелось опозориться перед тобой.
– Сомневаюсь, что вам это удастся, – ответил я совершенно искренне. И тут же решил вернуться к тому, с чего мы начали. – А Розмари?
– После смерти Регала большинство его сторонников вернулось в свои владения, а некоторые отправились посмотреть на новые, которые я им подарила. Розмари стала никому не нужна. Ее отец умер до ее рождения.
Мать унаследовала его титул и стала леди Селеффой из Фирвуда, но это всего лишь красивые слова. Фирвуд – крошечное, бедное поместье с небольшим особняком, где, по моим сведениям, давно никто не живет. Если бы леди Селеффа не оказалась в свите Регала, она бы никогда не попала ко двору. – Кетриккен вздохнула. – Итак, Розмари осталась сиротой в восемь лет, да еще и королева ее не жаловала. Думаю, не нужно иметь слишком сильно развитое воображение, чтобы представить себе, как с ней обращались в Баккипе.
Я поморщился, потому что еще не забыл, как обращались со мной при дворе.
– Я пыталась о ней забыть. Но Чейд не мог этого допустить. Как, впрочем, и я сама.
– Она представляла для вас опасность. Не слишком хорошо обученный наемный убийца, которого Регал воспитал в ненависти к вам. Ее нельзя было оставлять в замке.
Кетриккен помолчала немного, а потом сказала:
– А теперь в твоих словах я слышу Чейда. Нет. Все было гораздо хуже. Рядом со мной жила маленькая девочка, до которой никому нет дела. И я винила себя в том, что она стала тем, кем стала. Постоянное напоминание о моем равнодушии и жестокости. Если бы я обращалась с ней иначе, Регалу не удалось бы завоевать ее сердце.
– Если только он не завоевал его еще до того, как здесь появился.
– Но даже и в этом случае мне следовало вести себя иначе. А меня слишком сильно занимали мои собственные дела.
– Совершенно верно, но Розмари не ваша дочь.
– Ты забываешь, Фитц, что я выросла в горах, где меня учили, что я должна быть Жертвенной для своего народа. Не королевой в твоем понимании, а гораздо большим.
– Значит, вы решили оставить ее здесь, – понял я.
– Чейд сказал, что я должна либо оставить ее при себе, либо избавиться от нее. Его слова привели меня в ужас. Отнять у ребенка жизнь за то, что ему приказали сделать взрослые? А потом я все поняла. Убить ее было бы милосерднее, чем истязать равнодушием и невниманием.