Золотой Стряпчий
Шрифт:
То есть, по укладам и традиции Собрания выходил «судебный поединок». Законы корифейства, кстати, тоже таковой рассматривали в ряде случаев как вполне юридический аргумент. И, по традиции же, в Собрании они проводились тот час же, том же зале, где проводилось собрание. Никаких «сталью-магией», только магия и собственное тело. И никаких «до сломанного когтя, слёз соплей и прочего». Либо противник мёртв, либо без сознания, либо сдался. К сдаче можно было принуждать, ломая ручки-ножки, кстати говоря. Однако, принимать вызов «просто так» — глупо. Надо выставлять встречные условия.
— Однако, коли ты, Троксоборс, меня вызываешь
— Согласен, видомишка! Только не надейся….
— Нахер иди, — отмахнулся я, пояснив для собрания: — Он мне ещё указывать будет, на что мне надеяться или нет.
Через пять минут сцену полностью освободили от кафедры, глав и прочих аксессуаров. А мы с Браном стояли друг напротив друга, без оружия, в полном обороте. Был я раза в три побольше этого кривого недоразумения, вдобавок припадающего к земле, но на реакции росомаха это не влияло. Он не старался надуться, «быть опаснее-больше», а именно припадал к полу, готовясь к прыжку. Смотрел на меня злобными глазёнками и негромко рычал.
«Ты это… осторожнее, что ли», — донеслось от Потапа, несколько меня удивив.
Что чуть не привело к неприятным последствиям. Глава собрания кинул монетку на сцену, её падение означало начало поединка. Ну и я выпустил заготовленных зверодухов-заклинания, с огоньком. А Бран выпустил духов-заклинания в меня. И если со мной — понятно, просто побились о магическую шкуру и отвалили, то с Браном вышло обескураживающе. Я, как бы, тренировался создавать «антивладетельных» духов, больше для пуль, но и не только. Так вот, этот деятель их… жрал! Отплёвывался дымком, но именно сжирал своей пастью духов, так что они не проваливались в навь, а проваливались в его росомашье пузо. Ну и огонь даже в пасти толкового эффекта не давал — сожрал дюжину заклинаний за секунду. А пока я возмущался этому хамству, припоминал «осторожнее, что ли» и прочее — росомаха кинулся на меня. Не в лобовую, по касательной, но размахивая всеми лапами с когтищами так, что гудел воздух. И даже задел меня по касательной пару раз, оставив десяток разрезов на рукаве сюртука и несколько царапин, затянувшихся чуть ли не быстрее, чем появились. Но сам факт неприятный.
— Сюртук порвал, — констатировал я.
— И шшшто ты сделаешь, видомишка? — ехидно прошипел Бран, припав к полу в пяти метров, явно готовясь к новой атаке. — Толстожопая раззява!
— Я тебя заломаю, — широко улыбнулся я пастью.
А Бран, одновременно с моими словами, бросился во вторую атаку, всё с тем же «пропеллером» когтистых лап. Но я этого ожидал. И, кстати, мои предположения, куда «уязвила» топтыгина росомаха — похоже верны. Второй раз Бран кинулся «в нижнюю часть», причём с точки зрения боя владеющих — скорее разумно. Удар, а то и не один, когтистой лапой в пах выведет из строя: просто ничего не сделаешь, естественная реакция. Не надолго, да и даже если оторвёт — вырастет, но на минуту-другую противник (в мыслях Брана — я) окажется недееспособным. А за это время мясорубка росомахи просто выведет из строя, если не убьёт. Глаза, шея, уши, брюхо… в общем, тактика понятная.
Но я — больше. И если не повторю (потому что лень) лапный пропеллер,
И стоял я к беснующемуся и сжимаемому психу боком, что делал правильно. Задними лапами этот скот превратил брючину в макраме, по шерсти бедра сочилась кровь, так что страшно подумать, чтобы было ломай я его «в лоб».
Но ломал я по-умному, силищи хватало, а повреждения, пусть и неприятные, но были совсем не критичны. Бран через несколько секунд стал кидаться заклинаниями, безуспешно. Пощёлкал жутковатой пастью, кажется, даже вырастив шею на десяток сантиметров, но тоже бесполезно: держал я его на весу и аккуратно. И через четверть минуты ломаемый стал шебуршать послабее. Но вдруг полыхнул силой тотемного зверя. А в ответ — «полыхнул» Потап, вокруг моих лап аж стали видны здоровенные, призрачные потапьи хваталки-когтилки. И Трокоброс, именно тотемный зверь, «слился», отступил.
«В нави бегает, деревья гызёт и когтями дерёт от злости», — довольно отэманировал топтыгин.
И буквально через пару секунд под лапами ощутимо и прекрасно слышно хрустнуло, и Трокоборс обмяк, вывалив язык. Я к нему присмотрелся, но в общем, выходило, что заломался. Не до конца, жив, но явно без сознания и минут пятнадцать, а то и полчаса, недееспособен. А то и не один день, если его тотемный зверь будет древесину со злости глодать, а не подопечному поможет.
— Победа в поединке почтенного видома Михайло Потапыча очевидна, — провозгласил глава.
Ну а я скинул пакость мордой вниз, поставил на неё лапу, чтоб не рыпался, если что. И печально рассматривал свой гардероб: от рукавов, правой штанины брюк остались рваные нитки. Часть костюма восстановится, свойство ткани сотканной ещё потапишнами, но явно не вся — зачарование нитей было просто не рассчитано на такие повреждения. Но печалиться можно долго, а дело надо делать. Так что озвучил я:
— Выношу на суд Собрания предложение признать Брана Торксборса недостойным и исторгнуть из своих рядов, — озвучил я.
— Принимается… а что вы делаете, почтенный видом?
— Действую, как поверенный, — пояснил я, вскидывая бессознательного психа на плечо и топая из зала.
По пути помахал лапой Лисе, но не подходил: и вправду дела. Направил аркубулюса к особняку Торксборсов, где вытряс из жалобно поджимавшего хвост Брана деньги Кацлу, с компенсацией. И полтинник авров за свои труды, а главное — за костюм. Обидно, блин!
Но, как адвокат приличный, оставил расписку в получении. И даже совет дал:
— В Золотом твою морду видеть больше никто не желает. Отпиши родичам, пусть шлют другого представителя. И запомни: попробуешь злодействовать в мой адрес — я тебе оторву руки и ноги так, что не отрастут. Но живым при этом останешься.
На последнее бормочущий гадости тип уставился на меня с ужасом: действительно, страшно человеку, а уж владеющему вдвойне. Но я за этим типом присматривать буду, да и сам осторожен. А вот если через месяц он ещё будет в Золотом… Тогда и подумаем над радикальным решением вопроса.