Золотой тюльпан. Книга 2
Шрифт:
— Но тогда мы будем разъединены до конца войны! Я не останусь здесь без тебя!
Питер попытался уговорить ее.
— Как ты думаешь, почему я хотел, чтобы ты приехала из Делфта сюда в Амстердам? Только потому, что знал о запланированной защите города.
— Но в замке я буду находиться точно в такой же безопасности, если местность затопят.
— Но после затопления я передам командование гарнизоном кому-нибудь другому и вернусь сражаться рядом с принцем. Ты все равно окажешься вдали от меня.
— И все-таки у нас было бы чуть больше
— Нет, моя дорогая, нет! — Решительно сжатые губы Питера подсказали Франческе, что он не изменит своего решения. Она сделала еще одну, последнюю попытку. — А если завтра кто-нибудь из жен будет ехать вместе с отрядом, ты разрешишь мне отправиться с ней?
Питер считал, что может согласиться на эту просьбу, поскольку подобная вероятность почти не существовала, и кивком выразил свое согласие.
— Только при этом условии. — Он крепко обнял Франческу, и его губы слились с ее в долгом поцелуе, прерывая все разговоры, кроме слов любви.
В распахнутые окна спальни вливался мягкий летний воздух, заглядывало небо, усеянное звездами. Эта ночь, проведенная вместе, стала более нежной и страстной из-за неизбежности расставания на рассвете. Опьяненные любовью, они растворялись друг в друге, но не менее приятными были и спокойные моменты после занятия любовью, когда они лежали в тесном объятии, улыбаясь и шепча нежные слова, пока не засыпали лишь для того, чтобы одновременно пробудиться, вспомнив, как стремительно бегут минуты, вместе с которыми тускнеют постепенно звезды, и приближается рассвет.
Утром они вместе встали, вместе умылись, оделись и съели завтрак, ни на мгновение не расставаясь. Затем пришло время выходить из дома. Питер взял оружие, надел шляпу с оранжевым пером и засунул за пояс перчатки для верховой езды. Потом притянул к себе Франческу и еще раз поцеловал.
— Я так сильно люблю тебя, — тихо сказал он. — Дай бог, чтобы эта война не разлучила нас надолго.
Они вышли на улицу, где их приветствовало теплое ясное утро, забрали лошадь Питера и подошли к площади Дам незадолго до того, как в поле зрения появилась марширующая колонна из пятидесяти человек. Питер с тревогой заметил, какими усталыми казались люди, и спросил молодого офицера, исполнявшего обязанности старшего:
— Разве вы не разбивали на ночь лагерь за городом, как было приказано?
— Нет, капитан. Мы задержались, и нам пришлось идти всю ночь, чтобы добраться вовремя.
— Присмотрите, чтобы людей накормили, и дайте им час на отдых. Затем мы должны отправиться в путь и двигаться быстро.
Карета, запылившаяся на летних дорогах, подъехала следом за солдатами и остановилась недалеко от Франчески. Она увидела внутри крупную, солидную на вид женщину в темном платье с белым воротничком и в белом чепце. Золотые серьги и кольца на пальцах, в которых она держала веер с серебристой ручкой, наводили на мысль, что это — жена зажиточного бюргера. Кучер уже поил лошадей, и женщина высунулась из кареты, обращаясь к нему:
— Через какое время мы снова двинемся в путь?
Он отступил в сторону, чтобы видеть ее, по-прежнему держа кожаное ведро перед ближайшей к нему лошадью.
— Думаю, часа через полтора, госпожа, когда солдаты отдохнут и поедят.
— Есть ли здесь поблизости какая-нибудь гостиница?
— Да, я вижу одну на углу.
Кучер отошел от лошади, чтобы открыть дверь и опустить ступеньку для женщины. Когда та вышла из кареты, Франческа подошла к ней.
— Извините, госпожа, Вы тоже едете в Мейден?
Женщина взглянула на нее, удивившись, что девушка знает место ее назначения.
— Да. У меня есть специальное разрешение навестить дочь в замке. Она там со своим мужем и дохаживает последние недели беременности.
— Я жена капитана ван Дорна, которому поручено командование в замке. Вы позволите мне поехать с вами?
— С удовольствием. Буду рада вашей компании. Меня зовут фрау Фреберг. Пойдете со мной завтракать в гостиницу?
— Спасибо, но раз у меня появилась возможность поехать, я схожу домой и возьму кое-какие вещи с собой.
Франческа побежала к Питеру, который уже возвращался к ней. Ему доложили о фрау Фреберг, и он догадывался, что ему скажет жена.
— Эта женщина не является женой офицера.
— Но будь справедливым, Питер! Она — мать одной из них.
Он глубоко вздохнул.
— Давай наймем носильщика в гостинице, и можешь принести из дома дорожный сундук со всеми необходимыми тебе вещами. — Слабая улыбка приподняла уголок рта. — Но не бери с собой мольберт!
— Осмелюсь заметить, плотник в замке сделает мне его.
Закончив собираться, Франческа попрощалась с Марией, еще лежавшей в постели, так как старая женщина поздно вставала в эти дни.
— Да хранит тебя бог, дитя, — нежно сказала Мария.
Хендрик, прекрасно понимая, что Франческа отправляется в опасное путешествие, хотел приободрить ее на прощание:
— Когда все это кончится, я с радостью приму Алетту в отчем доме, если она пожелает навестить меня.
— Она постоянно надеется на это.
— Я так и не сказал тебе, но я присутствовал на ее свадьбе.
Франческа взяла его ладонь в свои руки.
— Я знаю, — призналась она. — Однажды, зайдя в лавку с принадлежностями для рисования, я спросила об анонимном заказе, отосланном в дом де Вера. Описание покупателя походило только тебе.
Хендрик широко улыбнулся ей.
— Ты всегда была похожа на свою мать. От нее мне тоже ничего не удавалось скрыть.
Когда Франческа вернулась на площадь Дам, фрау Фреберг уже искала ее. Питер, сидевший в седле, увидев носильщика с сундуком на тележке и с внушительным ящиком, предположил, что в последнем находятся холсты, кисти, краски и прочие принадлежности. Вещи погрузили на карету, а Франческа поднялась в нее и села рядом со своей попутчицей. Солдаты, отдохнувшие после еды и питья, снова построились. Питер подал сигнал, и колонна двинулась вперед. Начался поход из Амстердама в Мейден.