Золотой вулкан
Шрифт:
— Итак, — произнес тот, — мы ходили к нотариусу. У нас появились новости?
— Появились, и еще какие!
— Хорошие?
— Лучше не бывает.
— Ты ознакомился с документами участка?
— Разумеется. Они в полном порядке. Как наследники дяди, мы являемся собственниками участка на Фортимайлз-Крик.
— Теперь мы ужасно разбогатеем! — рассмеялся господин Ским.
— Возможно, — подтвердил инженер. — Не исключено, что даже еще ужаснее, чем ты предполагаешь.
— Вот как? Что же такого ты сегодня узнал?
— Только то, что сказано в телеграмме, которая пришла утром в адрес мэтра Снаббина и содержит предложение продать сто двадцать девятый участок.
Так Самми Ским узнал, в чем состояла суть предложения англо-американской компании «Трэнспортэйшн энд Трэйдинг».
— Прекрасно, — ответил он. — Это как раз то, что нам нужно. Надо как можно скорее продать участок этой любезной фирме.
— Зачем же отдавать за пять тысяч долларов то, что стоит много больше?
— Однако ж, мой дорогой Бен…
— Однако ж твой дорогой Бен говорит, что так дела не делаются и что прежде всего надобно все увидеть собственными глазами.
— Ты опять за свое…
— Да. И настаиваю, как никогда. Пойми, Самми, коли фирма делает такое предложение, то лишь оттого, что ей известна подлинная стоимость прииска… и цена ему неизмеримо более высокая… На реках и в горах Клондайка есть и другие залежи.
— Откуда это тебе известно?
— Известно. И ежели компания, которая владеет некоторыми из них, не прочь купить именно сто двадцать девятый, сие означает, что у нее имеется не пять тысяч причин предложить пять тысяч долларов, а целых десять, если не все сто тысяч.
— Воистину, Бен, ты прямо играешь цифрами.
— Цифры, мой дорогой, — это жизнь. А ты, как мне думается, не очень-то хорошо считаешь.
— У меня никогда не было склонности к математике, Бен.
— Не в математике дело, Самми! Поверь, то, что я тебе говорю, очень серьезно; и по зрелому размышлению… До появления этой депеши я, возможно, еще колебался, но теперь у меня возникло желание доставить свой ответ лично.
— Как? Ты намерен ехать в Клондайк?
— Это совершенно необходимо.
— И тебе не хочется дождаться новых сведений?
— Я предпочитаю получить их на месте.
— Ты оставишь меня одного?
— Нет. Мы поедем вместе.
— Вместе?
— Да.
— Я не поеду.
— Поедешь. Дело касается и тебя тоже.
— Передаю тебе все свои полномочия.
— Мне нужны не они, а ты.
— Но это две тысячи лье!
— Добавим еще пятьсот.
— На это уйдет…
— Мы потратим на дорогу столько времени, сколько надо… если нам ясно, что лучше участок разрабатывать, а не продавать.
— Как? Разрабатывать? — воскликнул Самми Ским. — Но тогда… потребуется целый год!
— Два, если будет нужно.
— Два года! Два года! — повторял Самми Ским.
— Что за важность, — заявил Бен Реддл, — если каждый месяц наш капитал будет удваиваться?
— Нет!.. Нет… — стонал Самми Ским, вжимаясь в кресло, как человек, решивший никогда его не покидать.
Тогда Бен Реддл сделал последнюю попытку убедить кузена. Он изложил ему суть дела с разных точек зрения и, употребляя самые веские доводы, стал доказывать абсолютную необходимость поездки на Фортимайлз-Крик, а также недопустимость колебаний. Свой монолог он закончил так:
— Мое решение ехать в Доусон, дорогой Самми, бесповоротно, и я не могу допустить мысли, что ты откажешься составить мне компанию!
Тут Самми Ским начал говорить, что путешествие внесет в их существование полную неразбериху, поскольку всего через пару месяцев предстоит ехать в Грин-Вэлли, где их ожидают охота и рыбалка.
— Что за нужда! — возразил Бен Реддл. — В реках Клондайка рыбы невпроворот, как и дичи на полях. Ты поохотишься в новых местах, где тебя ожидает бездна приятных сюрпризов, Самми!
— А наши рабочие?.. Ведь они ждут!
— Они не пожалеют о нашем путешествии, когда мы возвратимся достаточно разбогатевшими, чтобы построить новые фермы и купить весь округ! Кстати, Самми, ты ведешь слишком затворническую жизнь. Пора, дорогой, как говорится, на мир посмотреть и себя показать!
— Э! — воскликнул Самми Ским. — Когда бы мне захотелось поездить по чужим странам, я с большим удовольствием прокатился бы по Америке или Европе и не спешил бы погружаться по самые уши в снега ужасного Клондайка.
— Он тебе покажется очаровательным, Самми, когда ты увидишь собственными глазами, что он посыпан золотым песком и усеян самородками.
— Бен, дорогой мой Бен, — продолжал Самми Ским, — ты меня просто пугаешь. Да, мне за тебя страшно! Ты хочешь заняться делом там, где, кроме мучений и разочарования, ничего не найдешь!
— Мучения… может быть. Разочарования — никогда!
— Возьми хотя бы этот участок, который явно не стоит даже грядки с капустой или картошкой в нашей Зеленой долине.
— Тогда почему эта компания предлагает за него несколько тысяч долларов?
— Когда я думаю, что за ними надо будет ехать туда, где температура опускается ниже пятидесяти градусов!..
— Холод? Это прекрасно! Это сохраняет здоровье!
В конечном счете после долгих препирательств Самми Ским был вынужден признать себя побежденным. Нет! Он не позволит кузену ехать в Клондайк одному. Он поедет с ним, хотя бы ради того, чтобы как можно скорее привезти его обратно. В тот же день телеграмма, оповещающая о скором отбытии господ Бена Реддла и Самми Скима в Доусон, была отправлена на имя капитана Хили, директора англо-американского синдиката «Трэнспортэйшн энд Трэйдинг».