Золотой ястреб

Йерби Фрэнк

Она разглядывала низкие, серые облака, влаги из которых было бы достаточно, чтобы напоить Сахару. Потом она повернулась к своему мужу.

– Так много облаков, – задумчиво сказала она, – но здесь нет ничего, кроме песка и скал. Почему так, Луис?

Дон Луис ответил почти сразу, радуясь, что Бианка первая нарушила молчание, установившееся между ними.

– В Перу часто не бывает дождей по семь лет, – сказал он. – Но в это время года здесь всегда очень много облаков. И только боги богородица знают, почему из них не идет дождь.

– Тогда, – удивилась Бианка, – как же здесь живут люди?

Дон

Луис протянул руку.

– Ты видишь эти горы, спускающиеся к самому побережью? Во время сезона облаков эти склоны гор окутаны густыми туманами. В этой стране это называется «гаруа». Почва становится влажной, и после этого зацветают травы и цветы. Местные жители называют эти травы «лома». Это превосходный корм для рогатого скота, овец и лам.

– Лам? – переспросила Бианка.

– Эти животные немного похожи на верблюда, но только без горбов. В Перу есть немало других чудес.

На следующее же утро Бианка убедилась в справедливости слов своего мужа. Ее разбудили пронзительный крик морских птиц и странный звук хлопающих крыльев. Она быстро оделась и вышла на палубу.

Оглядевшись, она почти не увидела неба, скрытого крыльями бесчисленных птиц. Они заняли все небесное пространство, от горизонта до горизонта. Она видела множество пеликанов, их безобразные мешки под клювом и маленькие головки на длинной шее. Бианка наблюдала за ними со все увеличивающимся изумлением. Потом она попыталась пересчитать их, но сбилась, дойдя до пяти сотен. Она стояла и наблюдала за этим великолепным спектаклем до тех пор, пока у нее не начали подгибаться колени от усталости. Наконец ей это наскучило и она села на свернутый канат. Она все еще сидела там, когда услышала резкий звук колокола, и, как будто повинуясь этому сигналу, все пеликаны в течение почти двух часов пролетали над кораблем, пока последняя птица не скрылась из глаз.

Бианка перевела удивленный взгляд в другую сторону и увидела, что вода впереди них как будто кипела. Она увидела бурную белую пену, поднимаемую играющей морской рыбой. Но и это было еще не все. Внезапно вода будто почернела. Бианка услышала позади себя чьи-то шаги и, обернувшись, увидела дона Луиса, протягивающего ей подзорную трубу.

– Бакланы, – сказал он. – Смотри!

Через подзорную трубу темная масса как по волшебству превратилась в отдельных птиц, так мельтешащих перед линзами, что у Бианки начала кружиться голова. Там были всевозможные альбатросы, фрегаты, бакланы и чайки. Со всех сторон она видела только хлопанье крыльев. Бианка обернулась к дону Луису.

– Почему их так много здесь? – спросила она.

– Об этом знает только бог, – ответил дон Луис. – Пойдем вниз. Мы должны достичь Кальяо до наступления сумерек.

Но галеон шел даже быстрее, чем он предполагал. Так что было еще не так поздно, когда они достигли большого острова Сан-Лоренцо, с его низкими холмами, едва поднимающимися над водой. Бианка с удивлением разглядывала длинный мыс, который впивался в сердце Сан-Лоренцо подобно кинжалу. Галеон с трудом преодолевал сильнейший южный ветер, мешающий ему войти в гавань.

На пристани была невообразимая суета. Индейцы поймали канаты, брошенные с галеона, и начали медленно подтягивать его к пристани.

Стоя рядом с мужем,

Бианка разглядывала эту неприглядную толпу. Внезапно ее взгляд остановился. На набережной она увидела молодого человека в большой шляпе с плюмажем, почтительно кланяющегося ей. Это было странно, но она видела, что он был неправдоподобно красив, с волосами цвета меда и такими же, как у Кита, голубыми глазами. Она повернулась к мужу и увидела, что он улыбается и приветливо машет молодому человеку.

– Мой крестник, – сказал он.

Бианка оперлась на предложенную доном Луисом руку и спустилась по сходням. Внизу их ждал Рикардо Голдамес, его голубые глаза следили за каждым ее шагом.

– Мой уважаемый крестный, – прошептал он. – Я совершенно подавлен!

– Несомненно, от радости из-за моего приезда, – усмехнувшись, ответил дон Луис, и в его голосе явственно слышалась ирония.

– Конечно! – улыбнулся Рикардо. – Но еще больше я рад увидеть свою новую крестную. Я буду счастливейшим из смертных, если мне будет позволено поцеловать ей руку.

Он именно так и поступил, и сделал это с большим пылом.

– Сеньора, – воскликнул он. – Я совершенно опустошен!

Бианка посмотрела на его юное, прекрасное лицо, на котором не было и следа печали.

– Почему же, сеньор? – мягко спросила она.

– Потому что мой крестный украл у меня прекраснейший на земле цветок, и теперь мне ничего не остается, как оплакивать мою печальную участь.

Это неистовое заявление было сделано так спокойно и с таким чувством, что Бианка даже оглянулась назад, опасаясь встретить разгневанный взгляд дона Луиса. Но ее муж добродушно качал головой и улыбался.

– Ты совершенно не изменился, Рикардо! – прокудахтал он. – Ты все еще порядочный подлец. Я гарантирую, что вы смертельно надоели преподавателям Сан-Маркоса и они закрывают глаза на недостаток у вас знаний. Но пойдем, ведь ты перевезешь нас в Лиму?

– Мне удалось убедить вице-короля, чтобы он одолжил мне свою карету, – ответил Рикардо. – И его превосходительство надеется, что вы почтите своим присутствием его дом во время празднеств.

Бианка посмотрела на мужа. Это была большая честь, потому что вице-король Перу обладал властью, гораздо большей, чем у некоторых монархов в Европе. Но дон Луис принял приглашение спокойно, почти что как должное.

– Конечно же, мы принимаем это приглашение, – сказал он. – Веди нас.

Карета вице-короля была настоящим произведением искусства, выполненная та красного дерева и отделанная позолоченным орнаментом и различными украшениями из чистого серебра. В нее были запряжены четыре прекрасные лошади. Кучер и лакей были неграми, наряженными в весьма живописные ливреи.

Кучер щелкнул кнутом, и карета покатилась по направлению к Лиме. Несмотря на пыль, выбивающуюся из-под колес трясущегося экипажа, Бианка с интересом разглядывала порт Кальяо, служивший как бы предместьем могущественной столицы Лимы. Рикардо говорил без умолку, но Бианка почти не прислушивалась к его словам. Она была слишком захвачена картинами, открывающимися за окном, и тем новым миром, в который она лопала. Окружавшие их индейцы говорили на непонятном для нее языке и медленно передвигались, ведя за собой своих диковинных лам.