Золотые годы Стальной Крысы
Шрифт:
При первом же взгляде на шаркающую в одном направлении толпу одетых в серое дряхлых развалин стало ясно, где находится столовая. Я влил свои шаги в общий шелест, у входа получил поднос и подставил его для получения своей доли казенного месива. По виду нипочем не догадаться, что это такое, а по вкусу – тем более. Ну, надеюсь, хоть какие-то питательные вещества там есть. Трясущейся рукой я начал таскать эту жижу в рот, ложка за ложкой.
– Впервые тебя вижу, – с подозрением заметил сидевший рядом старец лет восьмидесяти. – Ты что, провокатор?
– Я осужденный рецидивист.
– Добро пожаловать в Чистило, хе-хе, – хрюкнул он, радуясь новичку. – Тебе приходилось угонять корабли?
– Пару раз.
– А мне трижды. На третьем и попался – корабль оказался приманкой. Но я подрастратился, и, сам понимаешь, недостаток средств, возраст, да и глаза стали подводить…
Его воспоминания текли ручьем, сливаясь в однообразное жужжание, и были ничуть не интереснее последнего. Я позволил старику бубнить, а сам тем временем старательно приканчивал свой навозбургер с почесухой. Едва я, давясь, пропихнул в горло последний кус этой гадости, как до омерзения знакомый голос перекрыл заполнившие столовую бряцанье ложек и хлюпанье старческих ртов:
– Ржавая Крыса! Я вижу, ты покончил с обедом. Так что давай быстренько волоки свои старые кости к доку.
– А как я его найду?
– По зеленым стрелкам на стене, ты, тупорылый! Зеленые стрелки с красным крестиком. Пошел!
Я выкарабкался из-за стола и потащился куда сказано. Стены были усеяны разноцветными стрелками, указывающими в разные стороны. Я заморгал и подошел к стене вплотную, чтобы разобраться, потом повлек свои стопы налево.
– Входите, садитесь, отвечайте на мои вопросы. Недержанием страдаете?
Молодой доктор сидел как на иголках, будто куда-то спешил. Я поскреб в затылке и пробормотал:
– Уж и не знаю толком…
– Вы не можете не знать!
– Да откуда? Не знаю, что это такое.
– Недержание мочи! Вы мочитесь по ночам в постель?
– Только если пьян.
– Здесь, диГриз, такая возможность вряд ли представится. Я смотрел вашу медицинскую карточку. Вы просто развалина – в легких затемнения, в бедрах гвозди, череп на скобах…
– У меня было тяжкое житье, док.
– Это ясно с первого взгляда, не говоря уж о взбесившемся обмене веществ. Сейчас я сделаю вам пару уколов, чтобы приостановить процесс деградации, а потом будете принимать вот эти пилюли три раза в день.
Я взял банку и вытаращил глаза на пилюли величиной с ружейную пулю.
– Чего-то великоваты.
– А вы чего-то не слишком здоровы. Это специальная формула, которая решит ваши многочисленные проблемы. Все время носите их при себе – зуммер в крышке сообщит, когда настало время принять очередную пилюлю. А теперь закатайте рукав.
Он начал орудовать зазубренной иглой. Готов присягнуть, пару раз кончик задел кость. Потирая саднящие плечи, я вывалился в коридор, в поисках своей камеры заблудился, был наставлен на верный путь встречным тюремщиком и наконец вернулся к себе. Как только дверь за мной захлопнулась, замок щелкнул, а через несколько минут начал тускнеть свет. Я выпутался из робы, натянул тошнотворно-оранжевую пижаму, рухнул на кровать и едва успел натянуть одеяло, как свет потух окончательно.
Вот оно – конец строки. Чистило, преддверие ада, чистилище у небесных врат. Тут тебя кормят и лечат, чтобы продержать как можно дольше. Приговор с одним-единственным исходом.
Угу-ага! – мысленно воскликнул я и позволил себе широко ухмыльнуться под одеялом. Кожа под полосками прозрачного пластика на спине зудела, и я с наслаждением почесался. Пластик совершенно незаметен для глаза, зато покрыт непрозрачным для рентгеновских лучей свинцово-сурьмяным сплавом. Я сделал ставку на то, что здесь нет ни дорогостоящих томографов, ни чего-то в этом роде – и выиграл! На двухмерном экране рентгеновского аппарата полоски на моих ногах выглядели как скрепляющие кость металлические гвозди, а полоски на черепе – как скрепы. Пластик сделал свое дело, во время очередного мытья он растворится и исчезнет.
Мне это удалось! Первая часть операции завершена. Труднее всего было раздобыть информацию об этой тюрьме-богадельне. Пришлось с немалым риском для себя долго рыться в планетарных правительственных картотеках, прежде чем я нащупал след. Предприятие рискованное, зато увлекательное. Поначалу мы с Анжелиной активно руководили полулегальной карьерой наших близнецов, но теперь они устроились вполне благополучно (следует добавить, комфортно и богато), так что можно насладиться – как бы это выразиться? – полуотставкой. Анжелину это вполне устроило, она без памяти кинулась в вихрь увеселительных круизов и развлекательных планет. А мне, как вы прекрасно понимаете, это было не по нутру. Если мне не дать очистить подвернувшийся банк или угнать дорогостоящую космическую яхту, то в конце концов недолго и свихнуться. Но это так, шуточки. И вдруг подвернулась грандиозная идея! Крохотное сообщение в вечерних новостях. Я отпечатал его и показал Анжелине. Она быстро прочитала и отложила листок в сторону.
– Надо что-то делать, – сказал я.
– Нет, – моментально отреагировала моя дорогая.
– По-моему, мы кое-чем ему обязаны – ты, во всяком случае.
– Чепуха. Взрослый человек должен сам отвечать за себя.
– Ну да, конечно. Но мне все-таки хочется знать, куда его засунули.
Когда я проследил его путь и раскрыл местонахождение Каторжной тюрьмы последнего отбывания, то изложил свой план Анжелине. Слушая меня, она прищурилась и помрачнела, но стоило мне договорить, как моя женушка задумчиво кивнула.
– Давай, Джим. Это опасно и очень смахивает на самоубийство – но ты единственный человек в Галактике, кому это по зубам. Разумеется, не без моей помощи.
– Разумеется. И первоочередная твоя задача – найти лишенного практики, но компетентного доктора.
– Нет проблем! Ты хоть раз слыхал, чтобы доктор (или адвокат) – лишен он практики или нет – выстоял под непрерывным дождем банкнот, сыплющихся на стол перед его носом?
– Ну да, после твоих слов я сообразил, что ни разу. Как там наш счет?