Золотые годы Стальной Крысы
Шрифт:
Мы с Анжелиной сошлись на том, что при первой встрече контакт должен быть предельно кратким. Выбор момента вообще играл главную роль. Ради конспирации встреча должна состояться в сумерках, но не настолько поздно, чтобы нас отправили баиньки.
В назначенный вечер после обеда я вышел из столовой первым и быстро заковылял к сортиру. Мимо двери и вверх по лестнице. Пришел впритык, в запасе оставалось буквально несколько секунд. Открыть и закрыть дверь, несколько шагов по проходу, часы уже наготове.
Быстро перехватить ремешок в обе руки – для удобства. Прижать его к оконному запору. Пластик, покрывающий ремешок, тут же сполз, обнажив куда более твердую пластисталь мини-пилы. Пила громко взвизгнула, раздался резкий щелчок. Сунув часы в карман, я дотянулся до окна и приоткрыл его.
Снаружи уже ждала Анжелина, вся в черном, вплоть до черных перчаток и черного грима на лице. Она сунула мне в руки сверток, но вопреки нашему уговору не удержалась и тихо прошипела: «Самое время!» – пока я закрывал окно.
Я тут же смылся, спрятав сверток в складках робы, а укладываясь в постель, сунул его под подушку, предварительно вытащив детектор.
Вскоре после того, как в тюрьме вырубили свет, я начал ворочаться с боку на бок с громкими стонами:
– Никак не уснуть. Бессонница и артрит меня в гроб вгонят. О-ох!
Я поворочался еще чуток, а потом встал и начал слоняться по камере, почесывая ногу. А заодно почесывая регуляторы детектора с потрясающими результатами: всего лишь одна телекамера над дверью – что дарило мне два слепых сектора вне обзора. Теперь стоило хорошенько выспаться, потому что наутро предстояла масса работы.
Баррина Баха я отправился искать уже перед самым полуднем, обнаружил его на солнечной террасе и присел рядом. Он вопросительно приподнял брови, но я не проронил ни слова, пока не поработал с детектором.
– Великолепно, – наконец кивнул я, – только не говори слишком громко. Контакт состоялся.
– Значит, у тебя все есть?
Он аж трепетал от волнения.
– Все. Большая часть упрятана так, что ее не найдут. Выйдем в парк ровно через двадцать минут.
– Зачем?
– Затем, что у меня во рту лазерный оптический телефон. – Я приоткрыл губы и продемонстрировал объектив. – Звук передается через кости черепа на уши.
– Какой звук? – Баррин был явно заинтригован.
– Звук сладкого голоска моей милой Анжелины, которая держит путь во-он к тому правительственному зданию, что виднеется за оградой. Такой разговор перехватить невозможно. Пошли.
Я откинулся на спинку шезлонга, а в нужный момент улыбнулся в сторону далекого здания. Особой точности не требовалось, поскольку у Анжелины двухметровый объектив.
– Доброе утро, любимая.
– Джим, я жалею, что мы затеяли эту безумную авантюру, – забренчал в моем черепе ее голос.
– Да, только теперь она уже мчит на всех парах.
– Знаю. Но мне не нравится карабкаться по стенам даже в молекусвязных перчатках и ботинках.
– Но ты же справилась с этим, любимая. Ты очень сильная и опытная…
– Если ты осмелишься добавить «для женщины твоих лет», я с тебя живого шкуру спущу, когда выберешься!
– У меня и в мыслях этого не было! Слушай, а потянем мы двоих вместо одного? Я встретил тут старого знакомого, который, честно говоря, однажды спас мне жизнь. В ледяной пещере. Как-нибудь расскажу на досуге. Ну, так как?
Она мгновение поколебалась, и я представил себе, как она очаровательно нахмурилась: моя Анжелина слова не проронит, пока не примет решение.
– Да, конечно. Надо только поменять транспорт.
– Хорошо. Раз уж будешь менять транспорт, позаботься, чтобы он оказался достаточно вместительным.
– На четверых?
– В общем, нет. Мне в голову пришла цифра, ну, несколько ближе к шестидесяти пяти…
– Сбой связи. Повтори последние слова. Прозвучало «шестьдесят пять».
– Вот именно! В самую точку! Правильно! – Я изо всех сил старался придать голосу радостные нотки и убрать заискивающие, но мою жену не проведешь.
– И не пытайся, диГриз, знаю я тебя. Шестьдесят пять – да это, должно быть, все зэки до единого!
– Именно так, любимая. Ровно столько. Я бы предложил в качестве варианта туристский автобус. Однажды я это проделал, и все прошло как по маслу. Найди автобус, а завтра в это же время обсудим детали. Надо идти, а то кто-то приближается.
С этими словами я отключился. На самом деле никто нас не засек, но я хотел выждать сутки, чтобы поостыл праведный гнев моей благоверной, а уж потом толковать о деталях.
– Что случилось? – поинтересовался Баррин. – Я слышал, как ты бормотал себе под нос, и все.
– Все работает как часы, лучше некуда. Моя дражайшая супруга полна искреннего энтузиазма, особенно по поводу последних доработок.
– Каких?..
– О подробностях после, пора на ленч. Воду не пей.
– Почему это?
– Я утром ее проанализировал. Буквально напичкана успокоительными, селитрой и отупляющими средствами. Потому-то заключенные заговариваются и еле таскают ноги. По-моему, почти все находятся в куда лучшей форме, чем выглядят.
На следующий день гнев Анжелины действительно остыл, даже чересчур. Хотя лазерный телефон искажал ее голос, превращал его в жужжание, я уловил в нем ледяные нотки настолько отчетливо, что невольно вспомнил ту самую пещеру.
– Автобус есть. Куплен легально. Что еще?
– Лично тебе – форма водителя, чтобы оправдать пребывание за рулем. А еще – ну, несколько мелочей…
– Каких, например? – Температура жидкого азота.
Пока я диктовал список, голос остыл до абсолютного нуля.
– Это самый безумный план, придуманный куриными мозгами, какой мне только приходилось слышать. Мне придется из кожи вон лезть, чтобы он не провалился, а ты выбрался бы в целости и сохранности – я хочу пришить тебя собственноручно.