Золотые костры
Шрифт:
— Хе-хе! Теперь уже за тобой будет должок, госпожа Гертруда, — потирая руки, прокудахтал он.
— Ух ты! Какой огромный! — Эрик увидел птицу и бросился к ней.
— Стоять, малец! — Тим схватил мальчишку за шкирку. — Убьет! Лезь давай в сани!
— Мы на нем поедем? — Глаза Эрика стали круглыми от восторга. — Вот это да! Ух ты!
Он безропотно забрался в волшебную повозку, и Гертруда укрыла его теплой шкурой.
— Куда едем-то?
— Эйсвассер.
— Двадцать лиг до него… Ладно, довезу. Мальчишку зачем украла?
— Никто
— Тим, меньше знаешь, лучше спишь.
— Ну-ну. Вперед, Тюльпан! Ко! Ко!
Петух резво взял с места, и Эрик заорал от восторга, да так, что едва не вылетел из саней, когда те подпрыгнули на одной из могильных плит. Всего несколько ударов сердца, и ход выровнялся, стал мягким, точно мы скользим по гладкой поверхности, — Тюльпан набирал высоту.
Кладбище рвануло вниз, накренилось, и Эрик издал очередной восторженный вопль, восхищенными глазами глядя на то, как земля уходит в сторону. Гертруда закрыла ему рот ладонью:
— Не кричи! Простудишься!
Тот кивнул, перегнулся, чтобы получше рассмотреть городок, где мы ночевали, и теперь уже мне пришлось хватать его за шкирку, чтобы он не вывалился в тот самый момент, когда я уже начал считать, что мы довезем его до Арденау.
— Нас не увидят в городе? — спросил я у Геры.
Та покачала головой:
— Сейчас сани Тима видны лишь тем, у кого есть предрасположенность к волшебству.
От скорости и холодного ветра у Эрика начали слезиться глаза, и она поплотнее укрыла мальчишку медвежьей шкурой.
Летели мы совсем низко, едва не задевая белые верхушки елей.
— Думаешь, они не поймут, где мы?
— Я, как и ты, не верю в чудеса, Людвиг.
Хотелось бы мне услышать нечто иное. В Ордене работают люди. Такие же, как мы. И они не идиоты. Как только увидят, что в Брогде нас больше нет, отправят сообщения на другие посты и расширят круг поисков. Законники знают, что мы рвемся к границе, и постараются перекрыть все тракты. А если среди ловчих имеются инициативные люди, то, не дожидаясь приказов сверху, они станут задерживать всех подозрительных, чтобы ненароком нас не упустить.
— У них есть колдуны?
— Как и у Братства. Но в Лезерберге ли они сейчас — не знаю. Считаешь, их могут пустить по следу?
— Я бы пустил.
Будем надеяться, что колдунов поблизости не окажется. Это худший вариант из всех возможных.
— Людвиг, — замерзший Эрик дернул меня за рукав, — а раньше ты летал?
— Летал.
— Здорово. На петухе?
— Не только. В карете. И еще на драконе.
— На драконе?! Ух ты!
Гера с благодарностью посмотрела на меня. Братство заработало еще одно очко в свою пользу. Не прошло и суток с момента нашего знакомства, а Эрик перестал быть угрюмым и подозрительным. Сейчас он просто светился восторгом, хотя бы на час забыв о том, что его украли у родителей, на глазах убили человека, который позаботился о нем, и теперь преследуют.
Его лицо светилось счастьем, а я, глядя на него, думал о том, что такого ценного в этом мальчике с даром? Чем он отличается от десятков других детей, которых ежегодно находят Братство и Орден?
Сани приземлились на низком берегу озера, на небольшом участке, с трех сторон окруженном соснами, у самого края леса. В кустах шарашилось Пугало, делая вид, что оно оказалось здесь совершенно случайно. Эрик помахал ему, но одушевленный счел, что отвечать ниже его достоинства. Страшилу больше занимала сорока, летящая над замерзшим озером, чем мы.
Петух, уставший и недовольный, злобно кудахтал, и его острый ярко-алый гребень выражал наивысшую степень раздражения. Тим рассеянно погладил Тюльпана по перьям:
— Не буду спрашивать, куда вы направляетесь и от кого бежите. Как говорится, чего не знаешь, того не выболтаешь. Но если вы решили продолжить путешествие по Эйсвассеру и двигаетесь на запад, то возле Черного камня, ярдах в ста от воды, есть охотничий домик.
— Зачем он нам?
— Затем, что до города отсюда больше дня пути. Даже если б вы без ребенка были. Ночевать на холоде собрались?
— Спасибо, Тим. Ты привез то, что я просила?
Одноглазый старик вытащил из саней небольшой холщовый мешок с ярко-красной заплаткой и кинул его на снег.
— Вот. Мы в расчете. Сразу прошу об ответной услуге.
Гера прищурилась:
— Если могу помочь.
— Можешь. Моя невестка родит в апреле, и мне требуется твоя помощь.
Она в ответ свела темные брови:
— Не понимаю тебя, Тим. Твоя жена лучшая колдунья Завичья. И повивальная магия у нее не чета нашей, городской.
— Да нет! — отмахнулся он. — С родами бабы сами сдюжат. Я не о том. Мы проверили, ребенок с даром родится. Не хотим его скрывать. Десять поколений моих предков по деревням да лесам сидело. Хочу для внука лучшей жизни. Чтобы вырос, стал известным, во дворце жил, а не в навозе. У тебя патент, и ты известна в определенных кругах. Пусть Церковь и ваш колдовской Круг возьмут его под опеку. Стань крестной.
Теперь ее брови поползли вверх.
— Удивляюсь я тебе, Тим. Ты с Анкой столько лет сражался против всего чуждого вам. А теперь поменял решение. Ты осознаешь, что во время Ночи Ведьм твой потомок полетит уже не на Лысую гору, а в какой-нибудь замок?
— Осознаю. И именно об этом прошу.
— Ну, раз просишь — не смею отказывать. Ты помог нам, я помогу вам. Пришли весточку, как все будет готово.
Он сухо кивнул, ничем не показывая своей радости, хотя в его единственном глазу плясали счастливые черти, сел в сани и поспешно убрался, как видно опасаясь, что она передумает.
Я развязал тесемки рюкзака, вытащил из него пару коньков на двух полозьях, отдал Гертруде. Вторые, чуть поменьше, протянул Эрику:
— Прикрепи их к своим ботинкам. Ремни должны быть вот так.