Золотые люстры
Шрифт:
Очки, господа! Не ленитесь доставать очки!...
С другой стороны, знаете ли, какое же все-таки потрясающее блюдо у меня на кухне красуется - в виде рыбы расписано, и с колоритными бретонскими селянами в центре!... Все, кто ни приди, заглядываются: изюминка кухонного интерьера! Спасибо кредитке и лени надеть очки!...
Понятно, что к месту очередной ночевки в Бретани мы с Асей подъехали в с-и-и-и-льном вечеру. Это был городок Пенмарш. Пока сходили в ресторан (сплошь - морепродуктовый: лобстеры, устрицы, крабы, креветки и фиш, фиш, фиш - без конца и края, поэтому, можно догадаться, что быстро мы оттуда не вышли), стемнело. Но, не сидеть же в номере. Решили идти к морю. Через пару улиц мы вышли на берег. Там гулял умопомрачительный океанский ветер. Кроме ветра, больше никого не было. Ни души! По счастью, каждая из нас прихватила шарф, и мы замотались в свои шарфы, как пленные французы в восемьсот двенадцатом году. Мы застегнулись на все молнии, подняли воротники, но ветер пробивал все защиты и сносил наши головы с плеч. Вдалеке космическим светом сигналил маяк. Его можно
Скоро мы стали различать еще одно сооружение - какую-то старинную церковь. Мы шли сквозь ветер в темноте одни-одинёшеньки, как бабочки, которые летят на огонь. Нашими огнями были маяк и красиво подсвеченный собор. И еще над нами стояла полная луна, высокая и льдисто-голубая. Когда я была маленькой, меня водили на балет "Жизель", где мое воображение поразили виллисы - призрачные девы из потустороннего мира, завлекающие людей в свой хоровод, в свой демонический вальс, откуда уже не вырвешься, не остановишься, пока не погибнешь. Свет на сцене был холодный, неживой, почти как от кварцевой лампы. Выход виллис ознаменовывался голубоватыми мерцающими огоньками. Луна над нами сияла в точности, как голубой огонек, предвещавший появление виллис, и обдавала весь берег некоторой жутью...
Когда мы приблизились к собору, стало понятно, насколько он стар: каменная кладка была выветрена и изъедена временем. Это был настоящий морской собор: на самом берегу, строгий, просоленный штормами, с колокольней, обращенной к океану. Стена под колокольней оказалась абсолютно слепой: ни окна, ни дверцы. Наверное, так бретонцы берегли тепло внутри собора и спасались от ветра.
Мы стали обходить церковь, завернули за угол и увидели высоченный крест с фигурами святых на перекладинах. Их лица, подернутые тленом времени, голубели в лунном свете и вызывали мурашки. Подсветка собора осуществлялась снизу и выхватывала из ночного неба суровую колокольню. Когда мы встали напротив лучей прожектора, наши гигантские тени возвысились над собором: крыша церкви доходила нам до пояса, а наши головы терялись в черноте неба. Какое-то непередаваемое ощущение всевластия захлестнуло нас: великанские, мы размахивали бескрайними руками и играли в "зацепи небо" и в "подопри тучу", вход в церковь умещался между наших лодыжек, а вскинутая нога спорила с колокольней. В нас - мелких людишках, стоящих на земле - колотились тревога и страх, а в них - наших громадных тенях, плясавших на соборе - сосредоточились сила и вседозволенность. "Что хочууу - то и ворочууу, и всё на свете затопчууу!..."
Это было настоящее раздвоение сознания, вызванное то ли неистовым океанским ветром... то ли вековой аурой собора... то ли... светом виллисы-луны, повисшей над всеми нами...
Иногда я думаю: вот мы, совы и копуши (ну, ладно-ладно, Ася, хорошо - сова и копуша только я, а ты - исключительно сова, без "копуши"!), мы так гордимся этими особенными ночными переживаниями, недоступными многим людям в силу их психофизики (им просто необходимо лечь спать с заходом солнца). Мы, правда, можем в ночной тиши переживать, порой, незабываемые моменты, требующие некой отстраненности от суеты, от толпы, от диктата условностей и правил. С другой стороны, зарываясь в горделивом самолюбовании, мы забываем, что и раннее утро весьма малолюдно, что переход из ночи в утро тоже может принести упоительные минуты и удивительные впечатления абсолютно непонятным для меня людям, которые зовутся жаворонками. Я за свою жизнь видела восход солнца раза три: когда в детстве меня потащили затемно за грибами (мне было реально плохо, до тошноты, и восход, торжественно провозглашенный моей мамой, не заставил дрогнуть ни единый "фибр" моей души), когда я готовилась к экзаменам в институте (восход был мною встречен, как катастрофа ввиду недоученного материала) и, когда мы однажды приехали в Крым ночным поездом (солнце встало из-за горы довольно торжественно, и я реально полюбовалась им из окна такси). Вот и все. А сколько всего интересного наблюдают жаворонки, и пропустили мы?... В общем, Мир (или Бог?), воздает нам всем, всех нас тешит и балует, в зависимости от наших возможностей...
И вот вам утро (не раннее!), здрассьте: солнце бьет в глаза, сверкает на всем, на чем может; свежий весёлый ветер гонит по морю стадо своих барашков-волн и не имеет никакого отношения к вчерашнему инфернальному свистодую; океанский отлив щедрым прилавком раскинул перед нами богатства морского дна - копошение крабиков, колонии мидий, растрепанные бороды водорослей, да мало ли еще чего?! Идем исследовать радостно. Это - дно. Оно - живое. И при этом - без воды. Забавно!
Данное место славится у всевозможных сёрферов. Сюда целыми машинами, и даже автобусами прибывают веселые компании молодых, и не очень, людей. Они-то и задают тон в местных кабачках: во-первых - гогочущий, во-вторых - распивающий, в-третьих - очень, и очень неформальный. Они все знакомы с хозяевами заведений, сидят - перекидываются с ними разными разговорами, да и хозяева сами очень смахивают на сёрферов. Про увлечение сёрфингом с юмором написала неведомая мне Евгения Ефимова: "Только прежде чем купить доску и броситься в омут серферской жизни, подумайте, выдержите ли вы это испытание. И серфинг, и виндсерфинг, и кайтсерфинг - настолько захватывающие виды спорта, что, раз попробовав, бросить это занятие не удается никому. И тогда, к сожалению, неизбежны драматические последствия: натренированные мышцы будут требовать продолжения банкета, на ваше стройное тело будут заглядываться прекрасные девушки, загар начнет вызывать зависть у лучших друзей... Нужно ли вам это?" И это правда: заходя в такой кабачок, где галдят загорелые белозубые молодые люди в небрежных свитерах и ярких флисках, невольно начинаешь чувствовать подъем настроения.
Но, у нас был повод и слегка опечалиться: вот сейчас мы побродим по берегу еще немного, потом сядем в машину и поедем в Голландию. И покинем Бретань, быть может, навсегда. И так и не попробуем их знаменитых гречишных блинов с начинкой из сырого яйца, разбитого прямо в блин и приготовленного уже там, внутри блинчика-конвертика. Зачем-то Дмитрий Крылов в своем путеводителе по Франции сделал акцент на этих бретонских национальных блинах, и нам очень захотелось их попробовать! Вообще Крылов отличается тем, что умеет так заманчиво описывать и расхваливать что-то, что усидеть невозможно: тянет! Однажды мы с сестрой Лидой пропахали пол Финляндии, чтобы увидеть "одно из самых красивых мест" по Крылову. И что? А ничего. Примерно как у нас на даче в Сосново... Ну а на блины надежд не было никаких: где их искать, кого спрашивать, на каком языке?... Возиться с переводами и гуглить кормовые заведения при нашем интенсиве прогулок и впечатлений не было никаких сил. Поэтому мы горестно отправились на ланч в последнюю бретонскую едальню на нашем пути (дальше поесть удастся только на заправках и, видимо, уже бельгийских).
Однако, это кафе на берегу (тоже заполненное сёрферами) преподнесло нам сюрприз. Симпатичный пожилой бородач-хозяин, приняв заказ (эх, что может быть скучнее яичницы-глазуньи, но ничего интереснее в этот час у них не предполагалось), пустился в разговоры. Как приятно поговорить с человеком, у которого английский язык такой же скверный и примитивный, как у тебя! Какой же нешуточной симпатией ты к нему проникаешься!... Ты прощаешь ему всё, даже глазунью! Он протащил нас по всему ресторанчику и остановился возле каждой фотографии. Фотографии были семейные, очень старые. Вот его прабабушка в подвенечном платье, а вот ниже, в витрине под стеклом - её бретонская кружевная "шапочка", конец XIX века... Дальше следует рассказ о бабушке... Так, в самом милейшем разговоре мы скоротали время, пока стряпался наш заказ. Наконец, хозяин пригласил нас усесться за наш столик. И тут мы обомлели: глазунья была подана по-бретонски - яйцо было вбито в гречишный блин и там, в конвертике, приготовилось! Желания сбываются посредством передачи мыслей, это точно. Привет Дмитрию Крылову - вкуснотища!
Ну, а мы, соблазнившись еще на пару сельских дорожек и прогуляв по ним добрых несколько часов, наконец, сели в машину, чтобы уже исключительно мчать. Ночью мы доберемся до так любимого мною отеля Ибиц, где в любой час тебя всегда ждут, и там окажется последний свободный номер - для нас. Дней у нас осталось всего ничего, и, чтобы успеть на паром в Финляндию, нам надо торопиться. Поэтому городу Руану мы просто машем рукой и мчим дальше.
Мимолетные Нидеры
Я всегда недоумевала, почему у голландцев частенько проскальзывают шуточки про бельгийцев, пока мы не оказались в Бельгии. И оказались-то проездом, с трассы никуда не сворачивали, заехали лишь на пару заправок. Но, разница с другими европейскими государствами как-то сразу бросилась в глаза. Какая-то ерунда с туалетами (платными!): жетоны, автоматические вертушки, очереди и туда и сюда. Какие-то навороты с оплатой, уже и не вспомню, но квинтэссенция моего впечатления от Бельгии, это их стремление важничать, в частности, и от всяких технических новшеств. При этом наблюдается полная их ненужность на деле. И персонал на заправках заметно тупит, хотя, не буду зря наговаривать - могло ведь просто совпасть?...
А вот Голландия (или Нидеры, как удачно сокращает одна моя подруга) уже стала для меня родной. Я влюбилась в эту страну с первого своего приезда. Начиная с премилого пса, обитателя жилой баржи на канале в Амстердаме, и заканчивая парадоксальной роттердамской архитектурой. (Роттердам концептуален от макушки до пяток: будучи разбомбленным до основания во вторую мировую, городские власти пришли к мысли сделать Роттердам не просто современным городом, но городом-экспериментом, городом, полным авангардистского скульптурного юмора, городом поднятого из подвалов художественного андеграунда; я бы сказала про Роттердам: Энди Уорхол отдыхает!). Сами же голландцы невероятно позитивны. Эти люди не знают слова "справка", они верят вам на слово! Они не знают страха быть не как все, наоборот, они принимают своеобразие в любых его формах и ценят индивидуальность. Они посвистывают и напевают, мчась на своих вечных велосипедах - и в костюмах от Армани, и в шортах. Они сидят в ресторанах и кафе со своими собаками всех размеров и мастей, и никому не приходит в голову их выгонять. Им неведомо, по-моему, понятие "ненависть", и они с одинаковой готовностью будут помогать найти адрес и английскому лорду, и беженцу-сирийцу. И еще... они хорошо воспитаны, даже студенты, которые перед началом учебного года напиваются и орут ночи напролет, не давая тебе спать, все равно - они всегда готовы прийти тебе на помощь. Моя дочь живет в Голландии, и меня это радует. Здесь легко дышится, здесь нет угрюмых людей и, самое главное, здесь нет, и не может быть, этого тупого и унылого мракобесия, которое, как плесень, затягивает нашу страну в последние несколько лет, не давая дышать ничему новому, свежему, необычному...