Золотые люстры
Шрифт:
А теперь картина маслом. Изысканный холл отеля. Две дамы в коктейльных платьях стучат каблучками по зеркально отполированному полу в направлении туалетной комнаты. Холеные мужчины в брендовой одежде попивают свой виски у стойки бара. Пара богатых китайцев с ребенком, кинув ключи от своего Бентли парковщику, а группу луивиттоновских чемоданов носильщику, внезапно застывает на пути к лифту... У лифта... у лифта, да - мы! С рюкзаками, чемоданами и легионом полиэтиленовых пакетов, украшенных разноцветными надписями на кириллице: "Полушка", "Пятерочка", "О"Kей", "Лента", "Максидом"... Пакеты поистрепались. Из них выглядывают разнообразные пожитки. Громоздится отдельная авоська с обувью. Но, что поделать, аккуратистка-Лида любит формировать багаж изолированно, по зонам-пакетам. Не будем забывать про замявшуюся и завялившуюся дорожную еду, плюс все нажитое за долгий путь, сувениры... В общем, вид не для слабонервных. Но мы же переформировывать идем, сокращать количество пакетов! А китайцам -
Наутро после трехчасового, многокомпонентного, крайне питательного завтрака мы продефилировали мимо ресепшен умытые, причесанные и с облегченным вариантом пакетированного багажа - жаль китайцы не повстречались! Набравшись снобистских замашек у господ-постояльцев отеля Хилтон, мы не спеша покатили в аристократичный город Баден-Баден - этот символ богатства, неги и оздоровительных процедур. Он запомнился мне восхитительным парком, частными мостиками через ручей, ведущими из парка к оградам красивых особняков, увитых глицинией, и людьми в очень элегантной и очень дорогой одежде. Помню глубокого старика с тростью, замшево-лайково-кашемирового, просто чудесного старика! Наверное, так люди выглядели здесь в девятнадцатом веке. Может, он долгожитель?! Мы не стали тратить деньги на ночлег в таком недешевом месте и поехали вечером дальше. Впереди нас ждала Франция.
От Эльзаса до Прованса
Аисты - вот что вас ожидает в Эльзасе. Умопомрачительную готику Страсбургского собора перебивают аисты, приветливо машущие вам крылом с его крыши и со всей этой уймы сувенирных вещиц: от чугунка для тушения мяса до чехла на айфон. Аист, по преданию, приносит в семьи детей. Мы с Лидой ничего не имели бы против появления внуков, поэтому накупили порядком всякой чепухи с главной эльзаской символикой. Мне помогло (вот пишу и качаю внучку), а к сестре ее аист еще летит: видимо у него есть дела по дороге. У аистов, и правда, полно дел! Во-первых, гнезда: попробуйте на голом высоченном столбе с прибитым на него колесом соорудить апартаменты для высиживания птенцов диаметром с кухню хрущевских времен (для юных справка: хрущевские дома славились малогабаритными квартирами, где на кухню отводилось четыре с половиной квадратных метра). Во-вторых, птенцы: они крупные и прожорливые, и аисты, как заведенные, летают на своих огромных, почти орлиных крыльях, взад-вперед целыми днями. В некоторых мелких тихих городишках аисты полностью оккупируют гнездами местную церковь, и она высится, как авианосец посреди океана в разгар лётных учений.
Еще в Эльзасе вас ожидает (и этого надо бояться!) эльзасская кухня: сытная, жирная, натуральная, по-деревенски простая, но очень вкусная еда. Недельный отпуск на этой пище - и гардероб придется менять!
Но самое приятное в Эльзасе - это местный рислинг. Мммм, что за чудо, это вино, купленное на деревенской винодельне!... Мы, конечно же, опять съехали с трассы и петляли между славных деревушек, в которых основным промыслом является производство вина. Главное наше изумление - это отсутствие там новых, современных построек. Такая, законсервированная с незапамятных времен, деревня, будто декорация к историческому фильму. При этом дороги заасфальтированы, размечены, дворы все вымощены брусчаткой, у ворот стоят хорошие новые машины. А фахверковые дома своими старинными деревянными балками, прошивающими стены, доказывают возраст этих жилищ, исчисляемый не десятками, а сотнями лет. Мы видели домик 1794 года, да и соседи его из тех же времен! В этих крепких деревенских особнячках живут люди, а то, что их дома нетронуты современными строительными технологиями, означает, что дом, скорее всего, не продавался, не бросался на годы, а наследовался. Похвально! Наши крестьянские хозяйства, увы, не могут похвастаться приверженностью каждого последующего поколения своей родной земле. Что ж, сами виноваты, измотали народ бездумной сельскохозяйственной политикой...
Так я о рислинге. Соблазнившись перспективой купить вино у здешних виноделов, я позвонила в звонок на воротах одного дома. Тут же из окна наверху высунулась девочка лет семи. Бонжур!
– говорю - Ай вонт ту бай сам ботелз оф вайн, из ит поссибл?
– продолжаю по-английски. Девочка скрылась, но через минуту из окна на меня с любопытством и немного застенчивыми улыбками поглядывало уже две девочки, второй - около девяти. Бонжур!
– здороваюсь я снова - и повторяю свой вопрос о желании купить несколько бутылок вина. Девочки, как по команде, исчезают вдвоем и потом, уже почти ожидаемо, появляются в окне в компании с третьей девочкой. Она постарше, и чувствуется, что оставлена в доме за главную. Волнуясь и перевирая английские слова (Эх, и как же иногда приятно узнать, что кто-то знает английский еще хуже, чем ты, даже, если это ребенок! Минутное и страшно редкое торжество!...) старшая девочка сообщает нам, что их папа работает, но она ему сейчас позвонит, и он приедет через десять минут. Ну вот, переполошили всю семью... Ладно, говорю, дождемся вашего папу.
Папа, очень молодой, на вид - не больше тридцати, примчался на мини-тракторе, зарулил во двор, в секунду - одним движением молнии - скинул с себя пыльный комбинезон, сбросил резиновые сапоги, сунул ноги в башмаки, стоящие прямо в тракторе, и только тогда вступил на двор. Он приветливо пригласил меня в специально отведенное помещение для дегустации вина. Я призналась, что в вине не разбираюсь и буду полагаться на его рекомендации. Он рассказал, что виноделию его учила бабушка (вот оно: наследуемое дело, дом, поля!), а потом он еще учился и сам, в Бургундии - это было произнесено с большой важностью и гордостью. И он стал рекомендовать мне вина, и давать пробовать, предлагая заедать каждую пробу соленым сухариком. Для меня все это было в большую диковинку.
Внутри копошились сомнения человека, выросшего с таким часто применяемым в нашей стране для алкоголя эпитетом, как "палёный": водка палёная, спирт палёный, вино палёное... Нам ли не знать все эти выражения! Один мой знакомый имел родственницу, работающую на крупном ликеро-водочном заводе. Так он прямо так и объявлял всем друзьям: вышла новая партия водки под названием "N...", берите, качество отличное, идет прикорм покупателей, потом, когда популярность появится, я сообщу - тогда брать уже не стоит: подпалят! Папа этот пробовать дает из открытой бутылки, а куплю-то я закрытую, вдруг палёное вино подсунет! А папа пробовать дает что-то совершенно божественное! Но это дорогое, пино-нуар, говорит, его дорогие рестораны у меня для себя заказывают. На сколько дорогое, спрашиваю? И прикидываю, что в нашем О"кее в винном шкафу стоят, конечно бутылочки по три-четыре тысячи рублей. То есть, по восемьдесят-сто евро (речь идет о славных досанкционных временах). Папа посмотрел немного строго и отчеканил: двадцать два евро! Господи, да для такой нирваны - вообще не цена, даже если он и подразбавит то, что продаст - плохим его вино просто быть не может! Беру по бутылке: нам с мужем, сыну и дочке (зять наш - большой ценитель). И задаю вопрос про рислинг. Папа стал очень сокрушаться: если бы он знал, что меня интересует рислинг, он бы начал дегустацию с него, а теперь я не смогу оценить весь букет вина, т.к. рислинг имеет более кисловатый вкус, чем пино-нуар, и более холодным подается, и ему очень жаль... И т.д.... Я пойму - заверила я папу, и, спустя две недели вся наша семья убедилась, что поняла я правильно, и что папа не зря учился в Бургундии, ой, не зря! А еще у меня почему-то появилась уверенность, что одна из этих милых дочек папы когда-нибудь станет делать прекрасное вино - не хуже папиного!
Наше направление - юг. Где-то там, по пути был Париж. Я понимала сестру, понимала, КАК ей хочется побывать в Париже. Но я там была, и поэтому отлично знала, что запросто покружить на машине по Парижу абсолютно не реально: куча народу, непонятные и дорогие парковки, отели без собственных паркингов (куда машину с вещами девать?) и... цены! Я сразу предупредила Лиду, что мы проедем мимо Парижа. Лида отреагировала молча и с недовольным лицом. Удивляюсь я ей иногда: человек прямо тебе объясняет, что выполнение твоей, пусть и голубой, мечты будет для него непосильной задачей, очень утомит и вымотает все нервы. На мой характер, я бы на ее месте, тут же осеклась в мечтах и сказала бы, мол, да ладно, бог с ним, с Парижем, поехали так, как тебе проще будет - тебе ведь еще до Испании пилить. А она - недовольна! И даже не пытается это скрывать! И ведет себя примерно так, как ведут себя дети, если им не купили желанную игрушку. А детей в такой ситуации жалко. И мне тоже становится жалко сестру.
Сколько раз на волне этой неожиданной своей жалости к сестре я махала рукой: эх, черт с тобой, ладно, поехали в твой... (в какой-нибудь городок или к какой-нибудь достопримечательности, или в какой-нибудь музей). И мы ехали, а потом я злилась, что мы припозднились, что приходится возвращаться ночью, ехать в темноте, или стоять в атомной очереди на границе из-за задержки по милости Лиды. Такое впечатление, что я раз и навсегда признала и добровольно согласилась с тем, что я ее личный "человек-Праздник", что я обязана думать и заботиться о ее удовольствиях в наших совместных путешествиях! "Признала добровольно"... "Согласилась, что обязана"... Вот они, ключевые фразы! Мы сами надеваем на себя ношу, и сами же злимся на тех, кого в этот момент несем. А злиться надо на себя. Потому что мы в таких случаях посягаем на право быть сильнее другого, "быть САМЫМ": самым хорошим, самым порядочным, самым заботливым, самым выносливым... Похоже, мое хобби в этом ряду - "быть самой доброй сестрой"! В религии это называется гордыней...
Вот, думаю, что и моя дочка недалеко от яблоньки упала. Сейчас она - молодая мама трехнедельного младенца. И она очень хочет быть не просто мамой, а САМОЙ хорошей мамой, ИДЕАЛЬНОЙ МАМОЙ, поэтому изнуряет себя всем этим требовательным и безжалостным к матерям протоколом, предписанным брошюрами по уходу за новорожденными, ни за что не позволяя себе оставить ребеночка (который, заметим, не плачет!) в мокром памперсе на лишние полчаса, чтобы и самой поспать. Нет! Она методично меняет памперс, а ребенок, понятно, просыпается. Плохо держать детей в мокрых подгузниках - это да! Но иногда - можно ведь...