Золотые нити сердца
Шрифт:
Мэрилин больше любила северную сторону дома. Не освещенная слишком ярким солнцем, она всегда готова была превратиться в тайну для тех, кто хотел эту тайну там видеть. Темные силуэты гор на горизонте, свежий и живой ветер, густые тени знакомых с детства деревьев, сладкий запах сухой травы — только зажмурься и в мгновение ока это все станет чем-то другим. Чем именно, Мэрилин не знала, просто предполагала, что северное зазеркалье может быть очень похоже на те истории, которые она слышала от своей бабушки. Истории мало отличались одна от другой, но девочка просила рассказывать их каждый день — будто она искала вход в придуманный мир,
Мэрилин казалось, что она любит миссис Чилию, да и Ариэль тоже, но она не была уверена, что это именно та любовь, о которой рассказывала бабушка. Самое интересное, что Мэрилин и бабушку свою-то не помнила. Ее истории, голос, которым она их рассказывала, навсегда засели в голове девочки. А вот было ли на лице бабушки участие и забота, либо она задумалась и смотрела в даль — на нежное утреннее солнце или на закатные блики, шли они при этом вместе на прогулку, или бабушка сидела у кровати заболевшей Мэрилин, а может и Мэрилин помогала ухаживать за старенькой бабушкой — таких воспоминаний в памяти девочки не сохранилось. Но и самих историй оказалось достаточно для того, чтобы заставить девочку "заболеть" тем, другим миром. Заболеть до такой степени серьезно, чтобы считать его более настоящим, чем некоторых из маминых гостей.
Однако этой необычной "болезни" Мэрилин почти никто не замечал. Каждый был занят своими вполне обычными недугами. У миссис Чили от забот "раскалывалась" голова; ее гости время от времени страдали несварение желудка от злоупотреблений деликатесами; бывало, что и Ариэль настигали детские болезни, которые, правда, благодаря ее жизнерадостной натуре, быстро сходили на "нет". Тут уж не до каких-то там исканий и невыразимых ощущений, происходивших к тому же в голове другого человека.
Исключением из общего правила был Сильвио — поваренок, чуть старше самой Мэрилин, глупее человека не сыщешь во всем доме. Но вот с чутьем у Сильвио было все в порядке. Он безошибочно определял погоду, везение и людей. Прачки не раз убеждались, что если уж поваренок сказал: "Сильвио знает — дождь, будет дождь", то лучше ему поверить, чтобы не возиться потом с грязным бельем. С везением было еще проще — не успевали игроки бросить кости, как бог весть откуда взявшийся Сильвио начинал предрекать исход партии и, как это не бесило других, оказывался прав. Его терпели, но не очень-то любили — трудно было смириться с тем, что твою судьбу вещает дурак, который и книжек-то читать не умеет.
И еще — Сильвио очень привязывался к людям, особенно к тем, которые держались в стороне от яркой гогочущей толпы гостей. Привязывался — точнее не скажешь — ходил за ними по пятам, иногда что-то бубнил себе под нос, иногда просто молча сопровождал. Мэрилин и Ариэль давно уже были в числе его любимых "попутчиков", да и девочки привыкли к Сильвио и воспринимали его как неизменный атрибут своих прогулок. Ариэль часто подшучивала над Сильвио, чем вызывала у него некое подобие
ГЛАВА 8
— Хороший день, Сильвио! — горничная Имма с выбивающимися из-под бархатного чепца смешными кучеряшками выглядела довольной и счастливой — будто день был и вправду хорошим.
Столкнувшийся с ней на пороге дома Сильвио так не считал. Вернее он вообще мало что считал, рассчитывал, вычислял в своей жизни, и этот момент не был исключением. Сильвио только чувствовал, что сегодня мисс Мэрилин, выйдя на обычную прогулку, может уже больше никогда не вернуться обратно. Он оставил слова горничной без ответа и заспешил к северной части дома, в яблоневый сад, где мисс Мэрилин любила проводить утренние часы.
Хозяйка дома, степенная и внушительная миссис Чилия неторопливо, глоточек за глоточком отпивала ароматный кофе из белой фарфоровой чашки. И еще миссис Чилия смотрела в окно.
Что-то в картине за окном было не так. Многочисленная челядь сновала туда-сюда, благоустраивая и без того благоустроенный дом. Это не вызывало никакого удивления. Горничная Имма выходила с пустой плетеной корзинкой, чтобы по указанию миссис Чилии наполнить ее до краев свежесорванными полевыми цветами, а потом украсить ими спальни. И тут все было в порядке. Необычно солнечный день, первый после долгих майских дождей — хоть и приятное, но вполне естественное явление.
И, наконец, миссис Чилия уловила источник дисгармонии утреннего пейзажа. Это был Сильвио — недотепа, вечно он нарушал ее спокойствие своими непредсказуемыми выходками! Сказать, что Сильвио куда-то спешил, это не сказать ничего — со скоростью заправского бегуна ее поваренок огибал дом по периметру и вот-вот должен был скрыться за галереей, предваряющей вход в северную часть дома. Найдя виновника своего беспокойства, миссис Чилия сразу же обрела внутренний баланс и потеряла к происходящему за окном всякий интерес.
В тот день Мэрилин проснулась рано. Ей снился сон про то, что их дом — это остров, к которому все ближе и ближе подбирается вода, и скоро они все утонут, но тут Мэрилин видит тоненькую тропинку суши, которая может их спасти. Она ступает на нее, делает первый шаг и падает… Падает и проваливается, а может и летит, и слышит странные слова: "Берегите ноги!" Она только успевает поджать их к животу, как все сразу заканчивается, и сквозь сон она понимает, что уже проснулась, что никакого острова нет, вода не прибывает — за окном солнечный весенний день, день обещаний теплого лета и удивительных открытий.
И именно тогда — в полусне — Мэрилин подумала, что больше всего ей хочется сегодня пойти на север. Одной. Без Ариэль, и уж конечно без Сильвио. Ариэль она потом расскажет, а вот Сильвио — может, и нет. Какой бы он ни был милый, но сейчас поваренок только помешает в чем-то важном, сам того не понимая. Пока что и Мэрилин не понимала, в чем именно. Но раздумывать над серьезными вещами не хотелось. Что действительно хотелось Мэрилин, так это побыстрее выйти из дому. Слишком уж хорош был день, чтобы и дальше встречать его в кровати.