Золушка 2020
Шрифт:
— За что? — выдавил я едва, ворочая языком.
— За то, что он стал ее мужем, отцом ее дочери. За то, что развелся с ней, позволил умереть так рано. За все, Андрей. За все. Твоя мама, она… Она исцелила меня от безумия, но не от подлости. Я полюбил ее, но Май осталась шрамом на сердце. Той самой ошибкой, которую нельзя исправить.
— Зачем ты мне это сейчас рассказываешь?
— Чтобы ты знал, сынок. Ты и Мари… Вы молоды. Я не запрещаю, но и не тороплю тебя со свадьбой. Дайте время вашей любви,
— Проклятье.
— Прости, что вываливаю это на тебя вот так, но… Думаю, ты должен знать. Поговори с Мари. Возможно, я все еще чувствую вину и поэтому вижу все в траурных тонах. Спасибо за кофе.
Он встал, похлопал меня по спине и вышел.
Я сидел на диване, глядя в одну точку, пытаясь все уложить в голове. Я не верил, что Мари плела интриги и нарочно соблазняла меня. Она не могла. Не такая. Не она. Нельзя же было подстроить то падение в Лондоне, мой интерес и…
Или можно?
Я так и не заснул нормально. Только под утро отключился, кажется, на несколько часов. Меня разбудил стук в дверь и голос Стеф.
— Андрей, Андрей, открой.
Я вскочил с кровати, даже штанов не надел, так и помчался в одних трусах. На Стеф не было лица, когда она вошла в домик.
— Что? Пожар? Отец? Мари? Что, Стеф? — затараторил я.
Она моргнула, откашлялась, прочищая горло, но так ничего и не сказала, просто протянула мне планшет.
Глава 23.
Отцы и дети
МАРИ
Я проснулась от жуткого шума. Кто-то колотил в дверь с такой силой, словно старался снести ее с петель. Я с трудом поднялась с дивана и прямо с сумкой в обнимку, как спала, пошла открывать.
Андрей ворвался в номер, словно ураган, сбил меня с ног. Я покачнулась и шлепнулась на задницу. Сумка по инерции отправилась в угол, из нее выпал Никон. Я подняла голову. Мне в лицо прилетела свежая газета. От предчувствия беды и запаха свежей полиграфии затошнило.
— Какая же ты тварь! Мерзкая, лживая стерва.
Я отодрала газету от лица. Первая полоса. Я и Андрей.
Будь ты проклят, Кевин. Руки затряслись. Глаза защипало, горло стянуло невидимыми жгутами. Я уже не могла разобрать даже огромные буквы заголовка. И хорошо. Хватило и фотографии.
— Я тебе поверил. Я одной тебе поверил!
Андрей поднял камеру с пола, размахнулся…
Давай! Прямо в голову. Может я сдохну и перестану мучиться.
Я услышала, как Никон врезался в стену, разлетелся на кусочки. Сейчас он оторвет мне голову и запустит следом. Я бы на его месте сделала именно так. Я все испортила. Все испортила. Меня накрыло, и я разрыдалась, как последняя истеричка.
— Андрей, прости меня. Я не хотела… п-п-прости…
Слова перемешивались
Он за долю секунды оказался рядом, больно сжимая мои плечи, затряс как куклу.
— Простить? Да я тебя поздравляю! Ты гениальная аферистка. У вас все получилось. Все правильно рассчитали. — Он жестко отбросил меня обратно на пол, словно брезговал. — Знаешь, я сначала не понял, почему ты просто не продала мне эти фотки… Почему тянула, терпела…
— Что? Нет… Это не я…
— Не ты? А кто? Папочка сам все провернул? — Андрей нарезал круги вокруг меня. — Тогда зачем ты летала в Лондон?
— Все не так. Пожалуйста, позволь мне объяснить…
Я мужественно боролась с рыданиями. Если сейчас не сказать, потом он точно не позволит.
— Давай, я сам все объясню, Мари. Я уж не знаю, специально ты свалилась мне под ноги или нет. Не знаю, когда вы додумались дважды насладиться моими ошибками. Черт меня дернул взять этот фотоаппарат. Как я позволил тебе остаться работать со мной?
Он вдруг замолчал, словно переваривал очередную идею.
— Когда я перестал тебя удовлетворять, решила закончить игры? Загнала снимки в Sun. А твой батюшка теперь отомщен, да? Все счастливы? Семейка, черт подери. Вот только понять не могу, откуда столько наглости, Мари? Как ты посмела вернуться сюда?
Я выслушала весь этот бред с открытым ртом. Только слезы продолжали катиться по щекам от незаслуженных обвинений.
Отец?
Наглость?
Специально?
Месть?
Я, конечно, виновата, но не до такой же степени. По-хорошему и Андрей виноват. Кто его заставлял фотографировать?
Я стояла на коленях и повторяла тихо:
— Нет, нет, нет… Все не так. — Я подняла на него глаза, разбиваясь о лед его взгляда. — Выслушай меня, умоляю.
— Я не желаю слушать. Я не желаю тебя видеть. Убирайся, иначе я за себя не отвечаю.
Царевич направился к выходу, открыл дверь. Я, собрав последние силы, схватила его за штанину.
— Андрей, не уходи. Андрюш, пожалуйста… Я люблю тебя.
Это был последний способ его остановить.
Романов присел, схватил меня за волосы, заставляя поднять голову, заглянуть ему в глаза.
— Не смей! — прошипел он мне в лицо, снова убивая этим яростным, беспощадным взглядом. — Ты понятия не имеешь… Ты любишь только свою тачку и деньги.
Я опять зарыдала. Это конец.
— Не приближайся ко мне ближе, чем на пятьсот метров, поняла? Иначе я добьюсь официального запрета через суд, а заодно вытрясу из тебя все бабки, которые заплатил Sun.
Андрей ушел, а я осталась. Корчилась на полу в рыданиях. Мне было плевать на открытую дверь, на свою гордость, на все. Он ушел. Он не захотел слушать. Он не дал мне шанса.