Золушка для Альфы
Шрифт:
Эх, проучить бы строптивицу! Поцеловать ее так, чтобы надолго запомнила. Чтобы просила, умоляла не останавливаться. Зачем Глебу это было нужно, он и сам толком не знал. Но слова: «Уж будьте уверены — не попрошу!» зацепили. Попросишь, милая! Еще как попросишь!
Ухмыляясь, Глеб вошел в приемную и настроение тут же испортилось. Обычно он принимал до обеда, потом занимался делами поселка, общался с замами, ездил в город на совещания с представителями власти и бизнеса. Секретарь к его возвращению распечатывала документы, готовила отчеты, и в восемь он отпускал помощницу домой. Сейчас же заметил, как возле стола крутится коренастый Денис, заместитель
— Прием давно окончен! — рыкнул Глеб, довольно заметив, как Денис отпрял от стола, а Зоя перестала улыбаться.
— Да я хотел…
— Вот завтра и расскажешь о своих хотелках! А сейчас до свидания! — резко ответил Седой и зашел в кабинет, хлопнув дверью.
Глеб подошел к окну, наблюдая за тем, как вечерняя дымка уже окутала небо, на улицах зажглись фонари, за окном доносились крики ребятни. Уловил скрип двери, а затем послышались шаги, шелест бумаг.
— Глеб Сергеевич, — официальным тоном заявила Зоя, — документы я подготовила, положила вам на стол. Если вы не против, я пойду.
— Куда это? — нахмурился Глеб и обернулся.
— Как куда? Домой, — попятилась к двери Зоя. — В смысле домой к Диким.
— Я же утром сказал, что жить ты будешь здесь! И Влада уже предупредил. — Седой направился к девушке, подхватил под руку и вывел в коридор, по дороге забрав со стола ее сумочку. — Сейчас зайдем к Дикому, заберем твои вещи. Поселишься на втором этаже в гостевой комнате.
— Там где раньше жила Марина? — насупилась Зоя.
Правда, огрызаться не стала, послушно надела в прихожей шубу.
— Да сдалась она тебе! Марина оставалась в гостевой на первом этаже. И то редко, только когда в доме проходили совещания допоздна.
— А сейчас из гостевой переехала в вашу спальню, — буркнула Зоя.
Дикий схватил ее за плечи, разворачивая к себе:
— Давай-ка проясним этот момент. Марину я уволил за ненадлежащее поведение. Именно за то, что она без спроса решила переехать в мою спальню. Никаких отношений с бывшей помощницей у меня не было! Ясно?
— Ясно, — кивнула Зоя, но Глеб видел по глазам, что не поверила. А затем девушка вздохнула: — Может, я лучше у Влада с Таней поживу?
— Был уговор и точка! А если что срочное? Вдруг ко мне вечером клиенты приедут на переговоры? И я за тобой бегать в соседний дом должен?
— Вечером надо отдыхать, а не переговоры вести, — пробормотала строптивица, но тут же поправилась: — Ладно, неделю как-нибудь переживу.
Седой довольно кивнул, а уже через час он показывал Зое ее комнату — соседнюю с его спальней. А как только девушка разложила вещи, пригласил поужинать в столовую, которая, располагалась на втором этаже. Ужин он заказал в местном ресторане и даже открыл бутылочку красного вина. Правда, вино Зоя лишь пригубила, а вот лазанью съела.
Когда Глеб поинтересовался, как поживает ее сын, новая помощница оживилась. И даже поведала об утреннем разговоре с отцом и о драке Васи с местными ребятами. Было видно, что мать слишком опекает парня. Глеб был согласен с Зоиным отцом, мальчику необходимо мужское воспитание. В стае, если ты не научишься давать отпор, будешь изгоем. Но он видел, что Зоя не готова обсуждать эту тему, поэтому просто слушал и любовался нежным лицом собеседницы.
Ему так хотелось пропустить между пальцами рыжие кудри, почувствовать, какие они на ощупь. Но почувствовал
Зоя почувствовала напряжение, исходящее от хозяина дома, и поднялась:
— Глеб Сергеевич, благодарю за ужин! Посуду помою…
— Я сам! — возразил Глеб. — Ты в гостях, да и устала сегодня. Отдыхай, Зоя.
Девушка спорить не стала и поспешно покинула столовую. А Глеб с облегчением выдохнул. Еще бы чуть-чуть — и мысли завели бы его не туда. Да и аромат ландышей щекотал ноздри, пробуждая в душе весну.
Вспомнив фильм, где Челентано колол дрова, усмиряя зов плоти, Глеб направился к раковине со стопкой тарелок. А потом можно и дорожки на улице почистить, а еще побоксировать в спортивном зале, который он оборудовал вместе с небольшим бассейном и сауной в подвале. Если волк не угомонится, то погонит его в лес. Кажется, идея поселить Зою в доме была поспешной. Серьезному и некогда спокойному Альфе стаи на этот раз выдержка изменила.
Глеб сполоснул тарелки, а затем направился на улицу — чистить дорожки.
Он вернулся в дом ближе к полуночи, успев и побоксировать, и поплавать в бассейне. Проходя мимо гостевой комнаты, остановился у двери и прислушался. И совершенно не был готов к тому, что дверь внезапно с силой распахнется, ударив его по лбу.
Седой сдавленно выругался, а Зоя взвизгнула:
— Ой, простите, пожалуйста!
— Да что ж тебе не спится-то! — буркнул Глеб, потирая лоб.
— Я пить захотела, вот и решила сходить на кухню! — начала оправдываться Зоя, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Седой бросил на нее недовольный взгляд и замер. На гостье была надета коротенькая ночная рубашка из тонкого трикотажа. Глеб не мог оторвать взора от аппетитной груди, а затем опустил глаза ниже, рассматривая стройные ноги и узкие ступни.
— Ох, у вас же кровь! — с ужасом произнесла Зоя, коснувшись пальцами его лица
Глеб дернулся, а Зоя вскрикнула:
— Больно? Да? Идемте! Я обработаю рану!
Она взяла мужчину за руку и потащила в свою комнату. Усадила на кровать, а сама принялась рыться в сумке. Вскоре она извлекла из объемной косметички перекись, ватный тампон и пластырь.
Девушка склонилась над начальником, причитая и стирая кровь:
— Ну вот, бровь рассекли. Теперь шрам может остаться. И лоб припух, шишка будет. Надо пятак приложить.
— Лучше губы, — прохрипел Глеб и притянул девушку к себе.
Боли он, разумеется, не чувствовал, а вот желание от близости полуобнаженной красавицы поднялось горячей волной, затмевая разум. Зоя замерла, но вырываться не стала. Она неловко обхватила руками начальника за плечи. А тот осмелел и сделал то, о чем мечтал весь вечер — прижался губами к пульсирующей жилке на шее, а затем прикусил тонкую кожу. Тихий вздох прозвучал сладчайшей музыкой. Глеб притянул пленницу ближе, заскользил губами к ключице. Он лизнул впадинку у основания шеи, добившись еще одного сдавленного вздоха. Рукой он накрыл грудь. Чуть сжал пальцами сосок, а затем склонил голову и обхватил губами затвердевшую горошину, втягивая в рот.