Золушка ? la russe: Постскриптум

Эфф Юлия

23

Сижу на мысе,

В океан страстей смотрю,

Молчу и плачу.

Олеся разносила подругам фотографии, возвращенные Максом.

Учитывая последние события, заставившие всех обитателей Дома лечь спать достаточно поздно, в первое воскресенье по всем этажам разлилась благодушная лень. Дежурные по столовой, Ника и Ольга, превозмогая сонливость, с трудом выполняли свои обязанности. «И почему нельзя просто заказать пиццу и отдыхать весь день?» — ворчала Ника, второй раз убирая после завтрака посуду. Ольга, почти весь день подавляющая непроизвольную

зевоту, лениво молчала: ей было гораздо тяжелее после трехдневного недосыпания, из-за возни с Ирэн. Собственно, по этой же причине она не только не поинтересовалась местонахождением своих фотографий, о которых помощницы говорили во время всего завтрака, но и не обратила внимания на неприлично частые внимательные в ее сторону взгляды Макса, появившегося сегодня в одиночестве, без Виктора. На чей-то вопрос, где второй оператор, Макс ответил, что «д-дрыхнет-с, в-велели-с их не бесп-покоить»

После завтрака Ника со словами: «Имейте совесть, дайте отдохнуть!» — усмирила более энергичных сотоварок во главе с Лерой, отправив их в кабинет смотреть записи кулинарных передач и уговорила Ольгу вздремнуть немного перед обедом. «Что же мы такие несчастные? У всех воскресенье, как воскресенье, а мы тут, как бедные золушки, надрываемся…» — заразно зевнула Ника, укрываясь пледом, и Ольга последовала ее примеру. После второй попытки выспаться Ника почувствовала себя более уверенно, даже запела в душевой.

Фрагмент приглушенной песни услышала Олеся, когда после обеда решила наведаться в соседнюю комнату, а заодно вернуть фотографии. Попав в комнату, рыженькая помощница рассмеялась от картины, напоминающей ту, что лицезрела несколько секунд назад: все девушки, кроме Ники, находились на своих кроватях, Светлана и Арина — в попытке уснуть, Лера листала журнал покупок, а Ольга сидела по-турецки, прислонившись спиной к стене, с закрытыми глазами на кровати, прижав к груди подушку. Время от времени Лера прыскала, когда за дверью Ника особенно громко вытягивала ноты.

— У меня дежавю, — Олеся положила фотографии на столик, — у вас тоже тихий час?

— Не тихий час, а время медитации, — откликнулась Лера, переворачивая страницу.

Олеся смеясь тронула Ольгу за плечо:

— А ты почему спишь сидя?

Ольга открыла глаза, распрямила ноги и легла, не выпуская из объятий подушку:

— Я не сплю, я думу думаю.

Арина фыркнула, не открывая глаз.

— У нее, как это, тактильный голод, — ответила за Ольгу Лера.

— Это что значит? — Олеся заинтересованно присела на кровать, — кстати, я твои фотографии принесла.

— Надеюсь, приличные? Меня на них не раздели? — пробормотала Ольга.

— Классные!

Лера отложила свой журнал, не поленилась, встала с кровати и взяла белый конверт:

— Ну-ка. А почему мы вчера их не видели?

— Ольги же не было, а Макс, наверное, случайно сгреб конверт с нашими фотографиями. Так что за «тактильный голод»?

— Это когда целоваться хочется, — Лера вытащила из конверта фотографии.

— Не «целоваться хочется», а испытываешь недостаток осязательных ощущений, — так же,

в подушку, поправила шутницу Ольга.

— Сам себе психо-аналитик…Девчонки, посмотрите на двойника нашей правильной Лельки! — Лера развернула одну фотографию к Нике, вышедшей из ванной.

Ника, держа в зубах заколку для волос и собирая свои кудри, промычала одобрительно; Арина подняла свою голову от подушки и, сонно прищурившись, посмотрела на фотографию:

— Ну да, супер… Если бы я была мужиком, непременно бы запала на такую зануду… которая всю неделю ворчала, что не хочет славы… Покажи вторую фотку… Вау! Эта круче!

— Давайте пошлем ее в какой-нибудь мужской журнал? — Лера подмигнула Нике и кивнула на Ольгу, не реагирующую на комплименты.

— Ее и так напечатают, мне Вера по секрету сказала, — Ника ответно подмигнула, поддержав игру.

Ольга тут же проснулась, соскочила с кровати и бросилась к фотографиям под хохот Леры, Ники и Олеси. Лера, не сопротивляясь, отдала фотографии хозяйке.

— Ника, скажи, что пошутила!

— Ну, пошутила. Лежишь тут, выпендриваешься, как будто тебе не интересно, типа, «быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь»…

Ольга вернулась к своей кровати, высоко подняв фотографии над протянутой к ним руки Светланы, которая вышла из дремотного состояния и тоже пожелала взглянуть на очередной шедевр Рудольфовича.

— С вас литр валерьянки. Не забывайте, что я только случайно оказалась здесь, — Ольга села привычно по-турецки на кровати, взглянула на фотографии. — Ну, здорово, ну, молодец фотограф, хорошая память будет — и что?

— Ты меня не устаешь поражать, — Олеся во все глаза смотрела на Ольгу, — с какой ты планеты?

— С Пояса Ориона, раз уж я здесь с вами, дорогие мои суперзвезды. Девчонки, я уже устала объяснять, не приставайте вы ко мне. Нарочно издеваетесь.

— Нет, серьезно, — Олеся посмотрела на Нику и Леру, — почему она не хочет быть знаменитой?

— Да хочет она, хочет, специально так говорит, пуп земли, хочет нас заставить презирать самих себя за постыдное желание стать известными. Вот, — Ника поудобнее уселась на своей кровати и взялась за пилку для ногтей.

— Достали… — Ольга с полотенцем отправилась в душ, — как вы не понимаете, что меня сожрут в деревне, каждый будет тыкать пальцем. Вы же мою мачеху совсем не знаете — она будет первой. Сколько было случаев, когда дурацкая слава людям жизнь портила…

— Что значит «дурацкая»? — не выдержала Светлана, — ты так высокомерно за всех не говори. Я, например, очень довольна, что сюда попала, пусть даже как помощница. Первая неделя — и меня по телевизору уже целых полчаса показывали…

Ольга, стоя у двери в ванную, терпеливо выслушала все реплики возмущения в свой адрес:

— Ругайте, как хотите, если вам легче от этого станет. Но я хочу быть просто хорошим доктором. Вот скажите, каким образом все это пригодится мне в будущем? Вы думаете, что мои преподаватели просто так мне оценки на сессии будут ставить? Так что не надо мне вашей славы кухарки. Я не об этом мечтала.