Золушки на грани. Без купюр
Шрифт:
— Не так уж плохо сложилась твоя жизнь, — погладил её по крылу муж, — Подруги завидовали тебе, ты сама жила в постоянном предвкушении чуда. А ведь рядом с тобой был простой селезень. К тому же — довольно-таки странный с виду.
В другой замок
Когда принц получил в наследство дальнее, но просторное королевство своего двоюродного дедушки, король-отец и королева-мать очень обрадовались: всего за два года проживания в их замке Золушка по привычке успела отмыть и оттереть всё фамильное серебро, золото и фарфор до магазинного блеска. «Видали, ваше величество, ихние вилки? — шептались монархи сопредельных государств, — Подделка под благородную старину, а не вилки! Настоящие-то, старинные, они, наверное, заложили в ломбард. А сами врут, что у них столько прибыли от небывалого подъёма производства! Давайте пока не будем принимать их в нашу Небольшую Пятёрку?»
Да что вилки! Золушка даже старенькое пыльное привидение умудрилась поймать и запихнуть в стиральную машинку. А потом ещё смазала машинным маслом его цепи: чтоб не скрипели. И лекарство от бессонницы ему купила — чтоб оно по ночам не слонялось по коридорам. Привидение, конечно, было очень польщено таким обхождением, но теперь фрейлины и кавалеры, совсем потерявшие страх, по ночам устраивали в подвалах замка танцы с караоке, а под танцы и фальшивое пение, надо сказать, заснуть куда труднее, чем под привычный плач и скрежет родного призрака.
Словом, когда принц решительно заявил, что едет обживать дедулино королевство, и берёт с собой любимую супругу, королевская чета только вздохнула с облегчением. С облегчением-то они вздохнули, но поистине драконовское условие поставить не забыли. Помня о бесславно отчищенных вилках, они повелели молодым ехать налегке и не брать с собой ничего сверх необходимого: всё, что в карету поместится — ваше, а остальное сами наживайте, как мы в своё время.
Принца такое условие не очень расстроило: он умел обходиться малым, к тому же, ему хотелось поскорее начать править самостоятельно, а ради этого он даже был готов топать в свою будущую вотчину пешком и совсем без пожитков. А вот Золушка загрустила. В этом замке было слишком много чудесных вещей, совершенно не нужных королю с королевой.
— Не велика проблема, — ухмыльнулась фея-крёстная, выслушав эту историю, — Сейчас мы соорудим вам такую карету, каких свет не видывал. В неё не то, что барахло ваше — весь замок поместится. И, если хочешь, часть садово-паркового хозяйства. Хотя парк я бы тебе брать не советовала. В новом королевстве он получше будет, старик-король в последние десять лет занимался только земледелием, даже пахать пробовал.
— Ничего не выйдет, — вздохнула Золушка, — Благодаря какому-то доброму сказочнику весь мир уже знает о том, что у меня есть крёстная, умеющая превращать тыквы в кареты. Король с королевой загодя заверили у дворцового юриста параметры экипажа, на котором нам следует вывозить вещи. Указ специальный издали, не поленились.
— А что ещё в этом указе указано? — нахмурилась фея, — Количество предметов? Их общий вес? Размеры? Другие характеристики?
— Нет, крёстная, больше ничего. Но я уже всё замерила: в карету помещается только вот эта кровать. И то балдахин придётся оставить тут. Или на выбор — вон та резная тумбочка и игрушечный трон принца, с которым он не хочет расставаться. Ну и пара тюков с одеждой, разумеется.
— По-моему, отличный набор, — улыбнулась фея. Но Золушка, кажется, так не считала.
— Я своими руками собирала тут каждую полку, каждый кусок шелка подбирала в тон. После нашего отъезда здесь всё придёт в запустение! — захныкала она, — И ещё неизвестно, что там в новом замке нас ждёт, раз старик-король только и делал, что возился со своим садиком.
«И это та самая милая скромная девочка, которую я всего каких-то два с половиной года назад отправила на бал, — подумала фея, незаметно прикасаясь к Золушке волшебной палочкой, — Кажется, я малость перекачала ей харизму и волю. Пусть слегка сбавит обороты.»
— Хотя, конечно, всё ерунда! — встряхнула головой Золушка, — Я сейчас попробую что-нибудь запихнуть в тумбочку, и хватит об этом думать.
— Вот в эту тумбочку? — уточнила фея.
— Угу.
— Из неё получится прекрасная шкатулка, — заметила крёстная, прикасаясь к тумбочке волшебной палочкой.
«Чпок!» — и тумбочка в самом деле стала маленькой-маленькой резной шкатулочкой.
— Ой! — воскликнула Золушка, — Это… Как же оно… А почему?
— Что у нас там ещё? Книжные полки? Спичечные коробки, не более. Зеркало? Будет пудреницей. Тащи сюда шляпную коробку, сейчас мы сложим в неё всё, что тебе нужно.
Золушка с восторгом наблюдала за действиями крёстной и поглаживала крошечного пёсика, который дремал у неё на руках.
— Здорово-то как! Может быть, превратите в какого-нибудь муравья и мою собачку? Мне так будет спокойнее.
— Извини, милая, с собачкой ничего не выйдет. Она у тебя такая маленькая, что моего сказочного могущества хватит только на то, чтобы увеличить её: превратить в пантеру или, скажем, волка. Надо?
— Ой, спасибо большое, не надо, — Золушка в испуге спрятала собачку в рукав, — Пусть всё остаётся как есть.
Вскоре покои опустели: остались только голые, хорошо отмытые стены. Их было решено не брать с собой: стены везде одинаковые, тем более, что оба замка проектировал один и тот же архитектор.
— Послушайте, крёстная, один момент. А как это всё превратить обратно? — осторожно поинтересовалась Золушка.
— Да как обычно — с двенадцатым ударом часов всё само приобретёт прежний вид. Точнее — размер. Так что советую вам поторопиться и выезжать прямо сейчас: на границе у вас проблем, скорее всего не будет, но через три часа закончится рабочий день и всё королевство встанет в пробках.
Просто быть
Просто быть, существовать, дайте мне! Давайте так договоримся: меня нет, вы меня не замечаете. А я есть, тут, тихонечко, в углу где-нибудь.
Не надо мне вашего внимания, заботы вашей не надо, домыслов на мой счет.
Вы живите, пожалуйста, мне до вас вовсе никакого дела нет. И не ждите от меня подвоха, постоянно! Ну, я же не вор, не убийца, не маньяк, в самом деле. Не пойман — не вор. Сами сначала спрячут свои доллары между пыльными страницами никогда не читанной старой книги. Доллары, евро, любовные записки — что угодно спрячут, забудут, где спрятали — а потом сразу на меня.