Золушки на грани. Без купюр
Шрифт:
— Так он выбрал хоть кого-то в итоге?
— Не знаю и знать не хочу! В три часа ночи я устала от всего этого, села в карету — по счастью, ты записала её на меня, а не на этого проходимца — и вернулась домой. Бедная я сиротинушка, всем на меня наплевать, а я так хочу замуж!
— Ну, знаешь ли, бедная сиротинушка! — тихим и страшным голосом сказала фея, так, что крестница сразу примолкла, — Я могу сделать государство из настольной игры, могу сделать королевскую семью и свиту из шахматных фигур, могу даже из беспородного хомячка сделать принца — но сделать так, чтобы принц тебя полюбил, тебе всё-таки придётся самой. Нам понадобится атлас мира, шариковая ручка и… И всё, больше нам не понадобится даже волшебная палочка.
— Атлас мира? Ручка
— Я отмечу на полях королевства, в которых, по моим сведениям, ещё остались принцы, пригодные для женитьбы. Всё остальное ты сделаешь сама. А я с завтрашнего дня в отпуске. Нет, даже, пожалуй, с сегодняшнего. Всё, нет меня. В Тибет улетела. Кстати, там принцев нет. Ни одного. И в ближайшие два месяца не предвидится!
Бюрократы
Один бюрократ очень верил в бумажки и документики. А в людей не верил. Если по коридору шел человек, а к нему не была приколота бумажка с опознавательным номером, именем, фамилией и подробностями личной биографии, бюрократ проходил мимо и не здоровался. Будь это хоть самый главный начальник всего на свете. И воздалось бюрократу по вере его.
Как-то раз заходит он в свой кабинет, а на его рабочем месте сидит огромный документ с печатью вместо лица и гнусно так этой печатью ему подмигивает.
— Здравствуйте, уважаемый. Я теперь буду ваш новый начальник. Зовите меня просто — Докладная На Имя Генерального.
— О, так вы дама? — кланяется бюрократ.
— Не знаю, — смущенно бормочет новый начальник. — У меня на этот счет никаких документов не имеется.
Сначала бюрократу очень понравилось работать под началом госпожи Докладной. Но потом начались сложности. Все дело в том, что документы не нуждаются ни в пище, ни в воде, ни в сортирных удобствах, ни в чем они не нуждаются, кроме воспроизведения себе подобных — то есть, других документов. Это их тайная миссия такая — размножаться посредством всяких бюрократов, а потом захватить власть на планете, поскольку, как выяснилось в верхах, человек — такая же тупиковая ветвь эволюции, как и черепаха и скоро будет понижен в должности до безмозглой разновидности гориллы обыкновенной африканской.
К слову о черепахах — раньше они умели говорить, думать и строить города. Но до изобретения документов не додумались и были низвергнуты и лишены разума. Человеки решили пойти по другому пути — очень уж им не хотелось быть низвергнутыми, поэтому они быстренько изобрели книгопечатание, газетопечатание, а потом и документопеатание и стали радостно потирать руки. Рано они радовались. В некоторых учреждениях, особенно в тех, которые работают по старинке, документы обманом захватывают власть над разумом секетарши (это, говорят, очень трудно: редкая секретарша старой закалки обладает разумом достаточным для того, чтобы его можно было захватить), получают неконтролируемый доступ к ксероксами и начинают безнаказанно копировать самое себя. А кое-кто из документов ив начальники выбивается. И тогда кирдык бюрократу, начальником которого назначают документ. Без специальным образом заверенной визы он не позволяет своему подчиненному покинуть кабинет. А чтобы заверить визу, подчиненному совершенно необходимо покинуть кабинет. «А это уже не мои проблемы, — говорит документ. — Вот тут у нас в договоре все четко сказано. Что вы на меня так смотрите? Перечтите немедленно договор и изготовьте 50, а лучше даже 100 копий и каждую выучите наизусть!»
Запасы терпения, пищи и воды в кабинете бюрократа рано или поздно иссякают, он умирает мучительной смертью возле элегантного шкафчика для одежды. Который, в силу природной необходимости, давно уже превращен в некое подобие дачного сортира. А документ злорадно хохочет и берет себе в помощники другого документа. Через некоторое время всех оставшихся в живых бюрократов выстраивают в коридоре в очередь и на лицо каждого ставят печать. Не спасаются даже те, на чьем лице уже есть какая-нибудь иная печать — разврата, уныния или, скажем, тупости. Две печати лучше, чем одна, считают документы и выделяют людей с двумя печатями на лице в особое подразделение. Со временем пропечатанные люди становятся все худее и худее, все белее и белее, а в какой-то момент входит старый знакомый в кабинет к старому знакомому — а тот уже в бумагу превратился. Сидит за столом, а на животе у него чернеется подпись самого главного начальника всего на свете.
Жирное пятно
Одна девочка только-только пришла на работу в Крутую Компанию, как ей сразу же предложили отдельный, очень понтовый кабинет. Кабинет был белый, просторный, оснащенный всеми чудесами офисного прогресса, только на столе около компьютера жирнелось большое неопрятное пятно. Девочка очень обрадовалась кабинету, стала по нему бродить, все трогать и рассматривать. А пятно просто вытерла салфеткой.
На следующее утро пятно появилось снова. Тогда девочка протёрла стол средством для выведения пятен.
Но еще через день пятно опять появилось, и было оно даже жирнее и больше, чем раньше. Тогда девочка удалила его при помощи суперсредства для выведения пятен.
Еще через день пятно обнаружилось не только на столе, но и на каждом Важном Документе тоже.
Девочка очень испугалась и побежала к своему начальнику.
— Я не хотел вас пугать, — сказал начальник, — Но жирное пятно на столе появляется каждый день, и мы с ним ничего не можем поделать. Раньше это был мой кабинет, но у меня там запачкались все секретные бумаги, и я перебрался в бывшую кладовку, где мы с вами, собственно, и находимся.
— Ничего такая кладовочка, — одобрила девочка.
Она была очень смелая и больная на голову. Вечером, когда все ушли с работы, девочка по привычке вытерла пятно, спряталась в шкаф и стала ждать, что будет дальше.
Полная луна освещала чистый стол. За стенкой завывал не выключенный кем-то кондиционер.
И вот в 12 часов ночи в коридоре раздались гулкие и страшные шаги, дверь в кабинет отворилась и вошел Черный Человек.
В руках он нес Черную Сковородку. Это был охранник, который вместо того, чтобы сторожить Крутую Компанию, каждую ночь приходил в самый лучший кабинет играть в компьютерные игры. А так как он был очень прожорливый, при нем всегда была его верная чугунная сковородка, полная еды.
Девочка вылезла из шкафа и охранник влюбился в нее с первого взгляда. И чтобы добиться ее расположения решил похудеть и перестал жрать по ночам. Так что жирное пятно на столе с тех пор больше не появлялось. Когда начальник об этом узнал, он пересадил девочку в кладовку, а сам опять занял крутой кабинет.
Буквы, знаки и слова
Буквы были главные. Особенно — заглавные. Особенно — заглавные гласные.
«Я» было местоимением, то есть, настоящим полноценным словом. Да не просто словом, а Словом! «Я» означало целого человека, который что-то говорил о себе. «О» «Е» «У» были междометиями. «А», «И» — союзами. Даже «Ы», бесперспективная буква сомнительной гласности, заключила договор с вопросительным знаком и глумливо вопрошала то и дело: «Ы?»
Но даже строчные согласные, ничего поодиночке не обозначавшие, да что там — даже почти бестелесные твёрдый и мягкий знак считали себя главнее цифр.
— Что вы хотите от нас, цифры арабские? — надменно вопрошала прописная буква «Я», — Нам милее — римские. Они появились на свет из букв латинского алфавита, значит, нам они — родня.
Со знаками препинания вовсе не считались. Ну, точка — вечный труженик. Редкое предложение обойдётся без неё, а она всегда стоит в конце, и не требует большего, стало быть, большего и не достойна. Запятая то и дело оказывается не на своём месте — то забудут, то поставят не туда, она уже и сама не уверена, где оно — её место. Восклицательный знак не может воскликнуть. Вопросительный — вопросить. Двоеточия, тире, скобки всякие — низшие среди низших, о них даже не думали буквы.