Зомби идет по городу
Шрифт:
– Нельзя, – сказал он тихим, но твердым голосом.
– Почему? – горько рассмеялся Анцыферов.
– Потому, – лысый подошел к Анцыферову с какой-то машинкой, положил руки прокурора на стол, что-то включил, что-то выключил, направил на вздрагивающие пальцы Анцыферова фотоаппарат с чудным каким-то объективом и с величайшим удовлетворением сделал несколько щелчков.
– Что происходит? – задал наконец Анцыферов разумный вопрос.
– Ваши пальчики, простите, светятся, – ответил лысый.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, что вы только что мяли в руках вон тот газетный лист, который лежит
– Ничего не понимаю! – искренне воскликнул Анцыферов.
– Объясняю... В областную прокуратуру поступило заявление от господина Халандовского о том, что вы требуете с него взятку в размере пяти миллионов рублей за то, чтобы закрыть уголовное дело, возбужденное против вышеупомянутого господина Халандовского. Деньги, обнаруженные в вашем кармане, подтверждают, что это именно та взятка, о которой идет речь.
– И вы это сможете доказать? – через силу усмехнулся Анцыферов.
– Это уже доказано. Ваши пальчики, простите, светятся тем самым порошком, которым были обработаны газета и деньги. Кроме того, мы переписали номера помеченных купюр. Вот они, на вашем столе, а перед этим лежали в вашем кармане. Я правильно все изложил? – обернулся лысый к Халандовскому.
– Да, – кивнул тот, не в силах поднять глаза на Анцыферова.
– Но мне подсунули эти деньги! – Анцыферов попытался выпустить дымовую завесу из юридических формулировок, ложных ходов, путаных объяснений, которые потом можно будет истолковать в любом нужном направлении.
– Газетную упаковку, которая лежит в вашей корзине, тоже подсунули?
– Коля! – Лысый подозвал очкастого парня со странными аппаратами. – Повторим для понятых. Понятые, подойдите поближе. – Руки Анцыферова снова, чуть ли не силой, уложили на стол, осветили, сфотографировали, дали в окуляр заглянуть и понятым. – Вы видите светящиеся пятна? Это следы порошка, которым были обработаны газета и деньги. Запомните и убедитесь, потому что вам придется подписать протокол о задержании. Протокол лежит вон на том столе, подпишите его, пожалуйста!
– Я протестую! – сказал Анцыферов звенящим голосом. – У вас подготовленный протокол!
– А разве это для вас такая уж новость? – криво усмехнулся лысый. – Обычная практика. Тем более что у нас было время подготовиться.
– Я хочу позвонить! – требовательно сказал Анцыферов.
– Пожалуйста. Нет проблем. Но чуть попозже.
– Кто вам дал разрешение на эти действия?
– Закон.
– Я – это закон!
– Тем более, – несколько бестолково ответил лысый, но именно бестолковость его слов и убедила Анцыферова в том, что сопротивление бесполезно. И Анцыферов замолчал. Он лишь возбужденно смотрел по сторонам, пытался насмешливо улыбаться, но улыбка не получалась, она выходила какой-то нервно-искривленной. Вошел Пафнутьев, только сейчас вошел. Молча осмотрелся, подошел к столу, бросил взгляд на блокноты, авторучки, деньги. На него никто не обращал внимания, кроме Анцыферова. Прокурор смотрел на него с каким-то злым презрением. И то, как ведет себя Пафнутьев в его кабинете во время этих строгих процессуальных действий, убедило его в том, что именно этот человек сейчас здесь главный. Никого из сотрудников прокуратуры в кабинет не пускали и даже девочку-секретаршу усадили за стол и приставили охранника. Любые ее
Пафнутьев взял со стола связку ключей Анцыферова, выбрал один из них и подошел к сейфу.
– Я протестую! – вскричал Анцыферов, но никто даже не оглянулся на его голос.
Пафнутьев, не торопясь, открыл сейф и, отгородившись от Анцыферова открытой дверцей сейфа, вынул из-под пиджака и положил на полку несколько красивых обложек с разноцветными надписями, сделанными фломастерами.
– Что ты роешься там, Павел Николаевич? – не выдержал Анцыферов, глядя в спину Пафнутьева с немым ужасом.
– Это твои конверты? – Пафнутьев снял с полки только что им же положенные обложки и показал Анцыферову.
– Мои, ну и что? Что из этого?!
– Понятые, вы слышали? – обернулся Пафнутьев к мужчине и женщине, сидевшим у дальней стены и молча наблюдавшим за неспешной возней людей в столь недоступном для них прежде кабинете. – Он только что подтвердил, что эти конверты его?
– Да, слышали... Подтверждаем.
– Итак, уточняю... Прокурор Анцыферов во время обыска подтвердил, что семь... Да, семь папок разных цветов, с надписями, сделанными разноцветными фломастерами, вместе с бумагами, вложенными внутрь, принадлежат ему. Вы это слышали?
– Слышали и готовы подписать протокол, – произнесла женщина в красной нейлоновой куртке.
– Да уж подписали, – обронил сидевший рядом с ней мужчина в плащевой куртке. Невольно выдал он, что не первый раз присутствует в качестве понятого, что знает больше, чем положено знать понятому. Проговорился, но что делать, и без этого не бывает. Но четкий прокурорский ум Анцыферова мгновенно ухватился за эту проговорку:
– Что вы подписали? Откуда вы знали, что в моем сейфе окажутся эти конверты? Кто вы такие, в конце концов?!
– Леонард, успокойся, – обернулся от сейфа Пафнутьев. – Они подписали уже несколько протоколов... Об изъятии денег, о светящихся ладошках... У них уже голова кругом идет, а ты накинулся на невинных людей, как... Как во время судебного процесса. Не надо... Все хорошо, Леонард, все хорошо.
– Это мои конверты, но я туда их не клал, – четко произнес Анцыферов. – Прошу занести мои слова в протокол.
– Занесем, – лениво обронил Пафнутьев, – все занесем. И вообще, зачем тебе беспокоиться? Будет экспертиза, и она установит, чьи отпечатки пальцев на этих конвертах. Ты согласен на такую экспертизу?
– А кто ее будет проводить?
– Худолей.
– О боже! – простонал Анцыферов. – Как жаль, что я его не выгнал год назад!
– Понятые, вы слышали? Задержанный требует экспертизы отпечатков пальцев на папках и не возражает, чтобы в этом принял участие эксперт городской прокуратуры Худолей? Слышали? – Пафнутьев обернулся к понятым.
В ответ понятые дружно кивнули, все еще переживая свой промах, когда выдали хитроумному Анцыферову, что не такие уж они случайные люди во всем происходящем.