Зомби идет по городу
Шрифт:
Овсов вошел в палату, приблизился к окну. И увидел отъезжавшую машину с гостями. Обернулся – Зомби сидел на кровати, растерянно улыбаясь, рядом безудержно рыдала Валя.
– Отъехали, – сказал Овсов, положив Вале руку на плечо. – Как вы тут заперлись?
– Валя успела швабру вставить в дверную ручку, – Зомби показал на переломленную палку.
– Ясно. – Овсов взял руку Зомби, нащупал пульс, удивленно посмотрел на больного.
– Что? – спросил тот. – Что-то не так?
– У тебя все не так, как
– Я бы рад, – улыбнулся Зомби. – Но не могу.
– Надо же. – Овсов присел на стоявшую рядом табуретку. – Ты успел заметить, кто это был?
– Такое ощущение, что раньше я их видел... Но кто это... Не знаю, не могу вспомнить.
– Ну и приятели у тебя...
– Думаете, приятели? Судя по тому, как они ломились, пришли эти приятели вовсе не для того, чтобы спросить о здоровье.
– Мне тоже так показалось, – кивнул Овсов. – Валя, перестань! Умойся, причешись и станешь краше прежнего. Мы уж тут пока сами будем отбиваться.
Не поднимая головы, девушка встала и быстро вышла из палаты. Зомби и Овсов молча проводили ее взглядами, потом одновременно посмотрели друг на друга.
– Видишь, как получается, – проговорил Овсов. – Ты еще не знаешь, кто есть на самом деле, а они знают. Они называли тебя Званцевым. Сергеем Дмитриевичем.
– Неплохо звучит, – проговорил Зомби.
– Как они могли узнать о тебе? – спросил Овсов.
– Пафнутьев, – ответил Зомби.
– Не может быть...
– Других вариантов нет. Где-то он вел себя не слишком аккуратно. Это называется утечка информации.
– Ну что ж... Пошли звонить Пафнутьеву. – И, подхватив странный свой костыль, Овсов первым вышел из палаты. Следом за ним, откинув назад голову, так что приобрел даже какую-то горделивость, вышел Зомби. По коридору он шел, не глядя на больных, провожавших его взглядами, полными какого-то испуганного сочувствия.
Овсов начал набирать номер, не успев даже присесть, и лишь когда пошли длинные настойчивые гудки, нащупал сзади рукой стул и опустился на него.
– Паша? – спросил Овсов, едва Пафнутьев подал голос.
– Да, это я... Как поживаешь, Овес?
– Плохо. У нас чрезвычайное происшествие. Бандитский налет. Искали моего любимого пациента. Совместными усилиями удалось отбиться.
– Он жив?
– Стоит передо мной. Если он и уцелел, то только благодаря мужеству и самоотверженности твоего лучшего друга.
– Это ты о себе?
– Да, такие слова я могу говорить только о себе. Искали Званцева. Мы с Зомби еще не знаем, что он Званцев, еще не успели в этом убедиться. А они знают. Как это понимать, Паша?
– Дай сообразить.
– Соображай, Паша. А я пока могу сообщить тебе несколько подробностей сегодняшнего утра... Дверь в палату выломана, в коридоре пахнет порохом, у меня срывается
– Так... Была стрельба? Кто стрелял?
– Я стрелял.
– В кого?
– В пол.
– Это хорошо... Откуда же потянуло порохом, а, Овес?
– Я слышал, что ты был в редакции, потом собирался навестить какую-то женщину, которая может оказаться...
– Постой-постой! Я ее навестил. Так... Сиди на телефоне и никуда не отлучайся. Позвоню через десять минут. Или подъеду. Нет, я все-таки подъеду. Буду у тебя через пятнадцать-двадцать минут.
Пафнутьев нашел в блокноте телефон Званцевой и тут же набрал номер.
– Женя? Здравствуйте. Пафнутьев. Из прокуратуры. Помните?
– Ой, здравствуйте... Знаете, у меня так редко звонит телефон, что каждый звонок заставляет вздрагивать.
– У меня один вопрос, – суховато сказал Пафнутьев. – С кем вы поделились своей радостью?
– Ни с кем, как мы и договаривались, Павел Николаевич... Неужели вы думаете, что я могу...
– Я ничего не думаю. Ни о чем. Никогда. Думать вредно. Все, что мне требуется для работы, я уже передумал. И надобности думать вообще не испытываю. Поэтому, не задумываясь, повторяю свой вопрос: с кем вы говорили о наших с вами маленьких тайнах? Вспомните, Женя... Это очень важно. Снова повторяю – это чрезвычайно важно.
Женя некоторое время молчала, и Пафнутьев ее не торопил. Он умел понимать и молчание. Женя молчала не из упрямства, не из какой-то зловредности или преступной наклонности. Она молчала в растерянности, и он это чувствовал.
– Видите ли, Павел Николаевич... Эти полгода дались мне очень нелегко... И был только один человек, который меня не забывал... И если мне удавалось изредка переброситься словечком по телефону, то только с этим человеком. И когда пришли вы, когда сообщили о Сергее... Я не могла, понимаете, просто не могла не поделиться радостью...
– И поделились, – мрачно сказал Пафнутьев.
– Да, – простодушно подтвердила Женя.
– С кем?
– Видите ли, Павел Николаевич...
– С кем? – повторил Пафнутьев как можно мягче, чтобы не вспугнуть издерганную женщину слишком уж настойчивыми вопросами.
– Когда Сережа купил или получил машину... Естественно, возник вопрос о страховке...
В этом месте сердце бедного Пафнутьева вздрогнуло и несколько раз с силой ткнулось в грудную клетку, как может ткнуться теленок своей мордой в чью-то ладонь.
– Говорите, Женя... Я внимательно вас слушаю.
– Короче, мы застраховали машину. И эта женщина мне очень помогла, когда пришлось получать страховку. Собственно, только благодаря этой страховке мы с малышами и выжили...
– Вы позвонили страховому агенту? – не выдержав, спросил Пафнутьев.