Зомби идет по городу
Шрифт:
– Скрепя сердце, – поправил Сысцов.
– Мне больше нравится так, как я сказал. И благодарить я должен именно вас, Иван Иванович, за то давнее назначение. Именно так обстояло дело.
– Возможно, – благосклонно кивнул Сысцов. Несмотря на свой ум, опыт, хватку, отказаться от похвалы он все-таки не мог. А Пафнутьев понял – начал он неплохо, что-то в душе первого ослабло, на него он уже смотрел с интересом. И в глазах у него не было холодного стального блеска.
– Когда я оказался в ловушке у этих бандитов...
– Я наслышан
– Когда я оказался в ловушке у этих бандитов, – Пафнутьев пренебрег замечанием Сысцова, больше того, своим повтором он как бы осадил его, поставил на место, и Сысцов опять взглянул на него с изумлением – он открывал для себя Пафнутьева нового, неожиданного. – Этот мясник, этот наемный убийца, прежде чем отрезать мне голову в ванной, решил позабавиться. И когда ему кто-то позвонил, он отчитался, выслушал чьи-то там указания, а потом взял да и протянул мне трубку – послушай, дескать, и ты.
– Он дал вам трубку, не закончив разговора? – Сысцов напряженно наклонился вперед.
– Да, Иван Иванович, именно так. Он не очень уважительно отнесся к собеседнику... Он поднес трубку к моему уху, когда тот еще продолжал говорить.
– Я не знал этой подробности, – чуть смешался Сысцов. – И что же вы услышали?
– Я услышал голос Анцыферова.
– Не может быть! – искренне воскликнул Сысцов, отшатнувшись в кресле. – Это надо же быть идиотом!
– Кому? – улыбнулся Пафнутьев.
– Обоим.
– Не будем сейчас об этом... Таким образом, у меня появились основания усомниться в Анцыферове. Он очень важно выглядел, когда я появился в его кабинете с головой на собственных плечах. Он предпочел бы, чтобы свою голову я держал под мышкой.
– Представляю, – хмыкнул Сысцов.
– Я тоже... Естественно, работать ему со мной стало неуютно. Но это тоже к делу не относится. И когда после всего этого до меня дошла информация о готовящейся взятке... Согласитесь, у меня были основания не бить в колокола.
– Понимаю вас, – кивнул Сысцов. – Возмездие – святое чувство. Прекрасно вас понимаю.
– Никакого возмездия, никакой мести. Доложить вам о телефонном звонке, когда я лежал связанным по рукам и ногам, я был обязан. Но мог ли я, положив голову на плаху, утверждать, что это был голос именно Анцыферова? Не показалось ли мне это в моей тогдашней предсмертной тоске? Я – следователь. И я обязан был положить на стол доказательства. А у меня их не было.
– Но у вас их никогда и не будет, – произнес Сысцов той странной интонацией, когда его слова можно было растолковать и как вопрос, и как утверждение, но было в нем и сочувствие, и удовлетворение.
– Не обо мне разговор, – сказал Пафнутьев, пресекая попытки Сысцова выудить подробности. – Я – птица не столь уж высокого полета. Речь идет о вас, Иван Иванович. О вашей судьбе, о вашем будущем.
– Даже так? – на этот раз в восклицании Сысцова уже не было прежнего благодушия.
– Эти бумаги, пленки, фотографии были
– Их уже кто-то видел?
– Нет. Я изъял их при обыске, а когда понял их характер, содержание...
– Они уже побывали в областной прокуратуре?
– Нет.
– Невродов с ними знакомился?
– Нет.
– А его люди?
– Нет.
– Это хорошо. – Сысцов взял папки, бегло взглянул на них. – Да, это рука Анцыферова. Любопытно...
– Если хотите, можете посмотреть прямо сейчас. Я посижу, подожду... Можете посмотреть их без меня, я позвоню позже... Можете вообще оставить их себе. Но в любом случае моя просьба заключается в следующем: посмотрите их сегодня. Пока Анцыферов еще...
– Я понял, – кивнул Сысцов. – Пока он еще изолирован.
– Когда я взглянул на эти бумаги, которые он хранил так бережно, которые подбирал и сортировал так тщательно, которые наверняка готовился пустить в дело... Я понял, что тот голос в трубке принадлежал все-таки ему.
– Но ведь нужно быть идиотом, чтобы хранить подобные бумаги в служебном сейфе, – пробормотал Сысцов, заглянув в одну из папок.
– Знаете, Иван Иванович, мне кажется, что это не единственный его поступок, который вызывает... сомнения.
– Деликатно вы иногда выражаетесь, Павел Николаевич, – усмехнулся Сысцов.
– Как говорит наш эксперт, с кем доведешься, с тем и наберешься.
– Позвоните мне через пару часов, – сказал Сысцов и, взяв папки, направился к письменному столу. – Анцыферов знает, что эти бумаги обнаружены при обыске?
– Да. И подтвердил это при понятых. Его подтверждение занесено в протокол.
– Что же это он... Растерялся?
– Очень, – заверил Пафнутьев.
– Но это же надо быть дураком... Почему он не отрекся от них, почему не сказал, что их ему подсунули?
– Мы об этом уже говорили, Иван Иванович. – Пафнутьев поднялся. – Анцыферов иногда совершает странные поступки.
– Я жду вашего звонка, Павел Николаевич, – на этот раз Сысцов произнес имя Пафнутьева даже с некоторой долей уважительности.
Пафнутьев позвонил Сысцову ровно через два часа. Секретарша соединила его тут же, не задав ни единого вопроса, – видимо, была предупреждена.
– А, Павел Николаевич, – буднично произнес Спецов. – Рад, что вы нашли время позвонить мне... Я разобрался с вашим вопросом. Мне кажется, нам не надо особенно беспокоиться и вмешиваться в это дело... Пусть все идет как идет. Суд разберется и скажет свое слово. Вы согласны?