Зомби идет по городу
Шрифт:
Андрей первым бросился сквозь мокрые кусты к машине. Одновременно побежали еще несколько человек с разных сторон. До «девятки» им оставалось всего двадцать-тридцать метров, когда она рванулась напрямик к проезжей части улицы. «Жигуленок», стоявший у обочины, сдвинулся с места и перекрыл дорогу, вынуждая «девятку» остановиться. Но она лишь прибавила скорость и, проскочив сквозь мокрые кусты, оказалась на проезжей части перед самым носом «жигуленка». И, не задерживаясь, понеслась по дороге, набирая скорость.
Засада сорвалась.
Парни, выскочившие на дорогу, лишь беспомощно развели руками. Вряд ли они видели
Андрей прыгнул в «жигуленок» и захлопнул за собой дверцу. На заднее сиденье успели сесть еще трое.
«Девятка» в это время уже почти скрылась среди машин.
– Кажется, была засада, – проговорил Юрик.
– Точно засада, – сказал Борис, пристально глядя на дорогу. Он уверенно обходил одну машину за другой, успев несколько раз поменять направление, пока не вышел на широкую трассу. – Не меньше пяти человек.
– Им что-то помешало, – предположил Сынок, сжавшийся на заднем сиденье.
– Ждали, пока в машину заберемся, – усмехнулся Борис. – Вот и дождались, менты поганые. Если бы они взяли нас возле машины, то остались бы с носом, ничего бы не смогли пришить.
– Амона кто-нибудь видел? – спросил Юрик.
– Остался на скамейке, – заметил Борис. – К нам и не сунулся.
– Правильно сделал, – кивнул Юрик. – А то потеряли бы время...
– Но почему засада? – спросил Борис. – Мы прокололись?
– Нет, – сказал Сынок. – Эта «девятка» – живец. Уж очень легко все шло, и открылась она легко, и кочерга сразу отвалилась... Это живец. И мы на него клюнули.
– А навела Цыбизова... – заметил Юрик. – Может, на них работает?
– Скорее другое, – сказал Сынок. – Она сама на крючке. Ей под окна и подсунули живца...
– За нами погоня, – сказал Борис, глядя в зеркало. – Тот самый «жигуленок», который дорогу перекрыл.
– Может, не он?
– Он, – уверенно сказал Борис. – Явно на нарушения идет...
– Прибавь, – сказал Юрик. – Сейчас оторвемся. Проскочим на желтый, а они наткнутся на красный.
– Лучше уж мы проскочим на красный, а они пусть думают, как им быть.
«Девятка» шла со скоростью около восьмидесяти километров в час, на этой дороге предельной. Повернув в очередной раз, она оказалась на участке, забитом тяжелыми грузовиками. Это была уже промышленная часть города.
– Красный, – предупреждающе сказал Сынок.
– Вижу! – бросил Борис.
– Прибавь еще немного, – прошептал Юрик, тоже увидевший «жигуленок», который не только не отставал, а даже наоборот, все приближался с каждым поворотом. – Надо отрываться, ребята, надо отрываться...
– Оторвемся, – процедил сквозь зубы Борис. – Оторвемся... Но с Цыбизовой надо разбираться... Все-таки нарвались на засаду, все-таки нарвались... Неужели продалась?
– Она не может продаться, она слишком завязла, – рассудительно проговорил Сынок.
– Тормози! – отчаянно крикнул Юрик. – Тормози, говорю!
– Не могу, – простонал Борис. – Не получается... Тормоза...
– Что тормоза? – вскрикнул как от боли Сынок.
– Не действуют...
– Мать твою... Тогда прибавляй, проскочим перед носом у «КамАЗа»... Успеваем, Борис, успеваем... Видишь?
– Вижу, не мешай... Успеваем, а там уж разберемся... – «Девятка» проскочила на красный перед самым носом у мощного, надсадно гудящего
«Девятка» успела проскочить перед самым носом «КамАЗа», но не успела, не смогла, не увернулась от другого грузовика, который шел, скрытый громадой «КамАЗа». И его водитель не видел несущейся без тормозов «девятки», не видел он ее, не видел, потому что все происходящее справа от него закрывал «КамАЗ» с бетонными плитами. И едва он показался из-за притормозившего «КамАЗа», едва вынырнул на перекрестке, торопясь проскочить на зеленый, в него врезалась «девятка». Врезалась сразу за кабиной, чуть пониже, как раз в бак с горючим. Врезалась «девятка», роскошное перламутровое создание, с ужасающим хрустом стекла, скрежетом рвущегося металла, с предсмертным воплем людей. Бак с горючим был вспорот, и освобожденный бензин накрыл «девятку», хлынул в ее разбитые дверцы, в провал, образовавшийся вместо лобового стекла, затопив салон и всех, кто находился внутри.
Бензин вспыхнул мгновенно.
То ли высеклась искра при ударе, то ли вспышка получилась при разрыве проводов, но уже через секунду, не больше, в центре перекрестка полыхал факел, достигающий верхних этажей пятиэтажек, стоящих вокруг. Зажатая под грузовиком «девятка» не могла вырваться, ее двери оказались заклиненными, ударом их искорежило и смяло. А из бака продолжала хлестать огненная масса бензина...
Водитель грузовика успел выскочить и отбежать в сторону. Он с ужасом наблюдал, как полыхала его машина, как горела «девятка» и метались в ней охваченные пламенем люди. Их крики слышались еще несколько минут, но подойти к ним, помочь оказалось невозможным. Жар был настолько сильным, что плавился асфальт и в нем отпечатывались подошвы смельчаков, которые поначалу рванулись было к пожару. Их тут же отбросило жаркой волной. Зацепить «девятку» тросом, выдернуть из-под полыхавшего грузовика не было никакой возможности. Да и надобности уже не было – через несколько минут она выгорела внутри до каркаса.
Андрей с ребятами вышли из подъехавшего «жигуленка» и, остановившись в отдалении, молча смотрели на факел. Крики в «девятке» смолкли, на перекрестке слышался лишь гул мощного, всепожирающего пламени. Десятки водителей замерли в скорбном оцепенении, только сейчас, может быть, до конца осознав, как близки они все от таких вот происшествий, как опасна и непредсказуема их работа... Черный столб дыма уходил в осеннее небо и был виден едва ли не во всех концах города – это уже горели шины.
– Сколько же их там было? – спросил кто-то в толпе.
– Трое, – ответил Андрей.
– Подзалетели ребята... Как же они кричали... У меня волосы под кепкой зашевелились.
Послышался запоздалый вой пожарных машин. Их мигалки показались в глубине улицы. Бросив последний взгляд на догорающие машины, Андрей с оперативниками направились к своей машине. Шли молча, подавленно. Слишком уж жестоко и неожиданно завершилась погоня. И уже рассевшись в машине, они еще некоторое время не в силах были сдвинуться с места, продолжая смотреть на гудящий огонь.